— Да, я потом узнала, что, во‐первых, у Алены есть жених, некий Федор Самсонов. А во‐вторых, Алена кое-что рассказала мне об Олеге, вернее, о том, что произошло когда-то в школе. Но это уж было после нашей встречи.
— То есть? — не понял Богдан.
— Она ночью позвонила мне по телефону.
И Мирослава пересказала Трофимову на этот раз все, что услышала от Саранцевой:
— Именно поэтому я попросила вас отыскать сторожа…
— Я нашел его адрес, собирался как раз вам сообщить.
— Вам Олег никогда ничего не рассказывал об этом случае?
— Шутите?
— Нет, может, случайно обмолвился?
— Нет, мы вообще с ним мало общались.
— Елена Павловна, конечно, тоже не рассказывала…
— Вот именно.
— Но уж Юрий Евгеньевич не мог не знать об этой истории.
— Отец?! — Брови Трофимова взлетели вверх.
— Они же близкие друзья, и кто, как не ваш отец, мог помочь выпутаться сыну любимой женщины из неприятной истории.
— Вы хотите сказать грязной истории.
Мирослава пожала плечами.
— Я уверен, что отец этого не делал.
— Мы можем с ним поговорить? Разумеется, конфиденциально, я не хочу, чтобы он проинформировал Елену Павловну.
— Я думаю, что это можно устроить. Например, сегодня вечером, когда отец приедет домой.
— Хорошо…
— А на день у вас есть какие-либо планы?
— Есть, спасибо вам за адрес, хочу навестить этого сторожа, случайно подслушавшего разговор директора, Елены Павловны и предположительно следователя, который вел это дело…
— Вы хотите сказать, что было заведено дело?
— Да, Саранцева уверена, что сестра потерпевшей подавала заявление в милицию, но дело, как я думаю, бесследно исчезло.
— И вы надеетесь узнать у сторожа подробности?
— Да, насколько я понимаю, он живет на даче в нескольких километрах от города?
— Я поеду с вами, — решительно заявил Трофимов.
— Хорошо.
— Я только сделаю один звонок, вы не возражаете?
— С чего бы мне возражать, — пожала плечами Мирослава и вышла из кабинета.
Пока она шла по коридору, до нее донеслось:
— Пеппи, родная, не сердись. Я был не прав, но я осознал и исправлюсь.
Мирослава улыбнулась и стала спускаться по лестнице. Сердце подсказывало ей, что Пеппи простит своего Бодю…
Через полчаса они уже выехали из ворот и направились в сторону старых дач.
Приблизившись к месту назначения, Мирослава увидела, что дачи действительно были старыми, по-видимому, обитали здесь пенсионеры, которым они были выделены еще в советские времена. А возможно, что эти дачи были приобретены еще их родителями…
Они нашли нужную им улицу и теперь вглядывались в номера домов.
Дача, которую они искали, умещалась на шести сотках, была обнесена старым деревянным забором, сквозь щели которого был виден нехитрый огород, небольшой старый дом и сад, теснившийся позади него.
Едва они приблизились к калитке, как невесть откуда с той стороны к ней примчалась дворняга с густой шерстью соломенного цвета и залилась яростным лаем.
— Молодец, — сказал Трофимов, — честно свой хлеб отрабатываешь, не то, что мой Васька.
Мирослава невольно улыбнулась.
— Хозяин! — закричал Богдан. — Есть кто в доме?! — Трофимов забарабанил кулаком по калитке так, что она затряслась, как ветхий домик одного из поросят.
— Иду я, иду, — донеслось до них, — эко, нетерпеливый народ стал, — послышались шаркающие шаги.
Собака продолжала заливаться лаем. Наконец на тропинке показался старичок лет семидесяти пяти или более. Он подошел к калитке, потрепал собаку по загривку:
— Ладно тебе, Ермолай, люди небось по делу пришли.
Как ни странно, собака сразу успокоилась, завиляла хвостом и, подпрыгнув, облизала лицо хозяина.
— Ну, вечно ты со своими нежностями и на людях, — ласково проворчал старик.
Ермолай сделал вид, что засмущался, вильнул хвостом и улыбнулся во всю пасть.
— Нам бы Анисима Петровича Маркелова повидать, — сказал Трофимов.
— Так я перед вами. Глядите.
— Здравствуйте, — сказала Волгина, — меня зовут Мирослава, а это Богдан. Нам очень нужно с вами поговорить.
— О чем? — спросил старик, открыв калитку.
— Об одном давнем случае. Мы могли бы пройти в дом или хотя бы на веранду?
— Проходите.
Мирослава и Богдан последовали за хозяином, замыкал шествие Ермолай.
Вскоре они все расположились на небольшой, но уютной веранде, густо обвитой диким виноградом и плющом. Желтые и красные листья растений уже начали облетать и щедро усыпали подоконники.
Старик засуетился и достал из старинного буфета две вазочки из голубоватого стекла, на которые горкой выложил яблоки и груши.
— Свои, угощайтесь, — гордо заявил он.
— Спасибо, — Мирослава взяла спелую желтую грушу и надкусила ее, — какая вкусная!
Старик улыбнулся.
Трофимов нехотя последовал примеру Мирославы и тоже начал жевать грушу.
— Анисим Петрович, мы хотели бы поговорить с вами об одной истории, которая произошла, когда вы работали в школе.
— Вот как? — Старик насторожился.
— Мы понимаем, что вас просили сохранить ее в тайне, но обстоятельства с тех пор изменились. Не так давно был убит один из главных участников того инцидента — Олег Коршунов.
— И что же с ним приключилось? — спросил Маркелов равнодушно.
— Видите ли… — проговорил Трофимов, — Олега жестоко убили.