Не делись со мной секретами

— Сейчас в нашей конторе относительное затишье.

— Похоже на то.

— И, наконец, — продолжал он, — советую подумать о том, чтобы нанять телохранителя.

— Кого нанять? Для кого?

— Для Деда Мороза. Для кого, как ты думаешь, Джесс? Для тебя самой.

— Мне не нужен телохранитель.

— Кто-то только что проник в твою квартиру, порезал твое нижнее белье, возможно, тот же самый человек, который раскурочил твою машину и посылает тебе по почте пропитанные мочой письма. А ты считаешь, что тебе не нужна защита?

— Нельзя охранять меня неопределенный период времени по двадцать четыре часа в сутки. Во что превратится моя жизнь?

— Ладно, тогда я нанимаю сыщика, чтобы вести слежку за Риком Фергюсоном.

— Что? Минуточку. Я что-то не совсем понимаю тебя. Ты способен на это? Морально это оправдано — нанять сыщика, который бы следил за твоим собственным клиентом?

— Я было уже нанял такого после того, как искорежили твою машину. Мне надо было бы это сделать, черт побери, может быть, тогда этого не случилось бы. Во всяком случае, если он невиновен, то беспокоиться ему не о чем.

— Я тоже так считаю.

— Джесс, я люблю тебя. Я не могу рисковать и допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Но не дорого ли это обойдется, нанять сыщика? — спросила она, уводя разговор от личных вопросов.

— Считай, что это мой рождественский подарок тебе. Примешь ли ты его от меня? — спросил он. Джесс подивилась, как это он ловко поворачивает, что она вроде бы делает ему одолжение, принимая от него это щедрое предложение.

— Спасибо, — поблагодарила она.

— Я скажу тебе одно, — торжественно произнес он. — Если тебе действительно досаждает Рик Фергюсон, то независимо от того, является ли он моим клиентом или нет, я собственноручно пристрелю ублюдка.

Глава 19

— Назовите, пожалуйста, свое полное имя для присяжных заседателей.

— Терренс Мэтью Вейлс.

Джесс встала со своего места за столом обвинителя и подошла к месту дачи свидетельских показаний; все взгляды обратились на обвиняемого. Терри Вейлс смотрел, не опуская глаз, даже с уважением. Руки он сложил на коленях, корпусом немного подался вперед, как будто не хотел пропустить ни слова из того, что она скажет. В своем темно-сером костюме, который удивительно гармонировал с ее собственным костюмом, он создавал такое впечатление, как будто был человеком, который всю жизнь старался поступать правильно, и он удивлен не меньше остальных, что все так получилось.

— Вы живете в Чикаго на улице Кинзи, дом двадцать четыре двадцать семь?

— Да.

— И вы прожили там шесть лет?

— Совершенно правильно.

— А прежде вы жили на Вернон-Парк-Плейс, шестнадцать?

Он кивнул.

— Боюсь, что для стенограммы суда требуется определенный ответ — «да» или «нет», мистер Вейлс.

— Да, — быстро ответил он.

— Почему вы переехали? — спросила Джесс.

Терри Вейлс пожал плечами.

— Почему все переезжают?

Джесс улыбнулась и продолжала спокойным голосом:

— Меня не интересует, мистер Вейлс, почему переезжают другие. Меня интересует, почему вы переехали.

— Нам потребовался более просторный дом.

— Вам понадобилось более просторное помещение? Большее число спален?

Терри Вейлс покашлял, прикрыв ладонью рот.

— Когда мы въехали в дом на Вернон-Парк-Плейс, у нас был один ребенок. А когда переехали на Кинзи, уже два.

— Да, вы уже показали, что ваша жена торопилась нарожать детей. Скажите мне, мистер Вейлс, сколько было спален в доме на Вернон-Парк-Плейс?

— Три.

— А в доме на улице Кинзи?

— Три, — спокойно ответил он.

— Простите, вы сказали, три?

— Да.

— А, значит, такое же число спален. Тогда, я полагаю, просто сам дом был больших размеров.

— Да.

— Он был больше на три квадратных фута, — произнесла Джесс сухим тоном.

— Что?

— Дом на улице Кинзи был больше дома на Вернон-Парк-Плейс всего на три квадратных фута. Примерно вот на столько. — Джесс отмерила шагами три квадратных фута перед присяжными заседателями.

— Возражение, Ваша честь! — крикнул Хал Бристол со своего места за столом защиты. — Какое это имеет отношение к делу?

— Я подхожу к этому, Ваша честь.

— Не тяните, — распорядился судья Харрис.

— Не правда ли, мистер Вейлс, что причина вашего переезда с Вернон-Парк-Плейс заключалась в неоднократных жалобах соседей в полицию на ваше поведение? — быстро спросила Джесс.

— Нет, это неправда.

— Не правда ли то, что соседи неоднократно жаловались на вас в полицию, потому что боялись за безопасность вашей жены?

— У нас был всего один сосед, который звонил в полицию всякий раз, когда я слишком громко включал стереомузыку.

— Что совпадало с каждым избиением вашей жены, — заявила Джесс, глядя на присяжных заседателей.

— Возражение! — Хал Бристол вскочил на ноги.

— Принимается.

— Вечером 3 августа 1984 года в ваш дом на Вернон-Парк-Плейс была вызвана полиция. — Джесс начала зачитывать свои записи, хотя она знала эти даты наизусть. — Так же, как вечером 7 сентября 1984 года, а также вечером 22 ноября 1984 года и 4 января 1985 года. Это верно?

— Я не помню точных дат.

— Все это зафиксировано в досье, мистер Вейлс. Вы не оспариваете эти данные?

Он покачал головой, потом посмотрел на судебного стенографа и произнес:

— Нет.