Не делай бывшему добра

Я же заподозрила, что он просто боится подпускать меня к своему драгоценном агрегату. Тем не менее, с кровати встала и воровато пробралась в ванную: сорочка у меня не самая целомудренная, а единственный халат еще вчера отправился в стирку.

Первым, что я увидела, когда уже полностью одетая вошла на кухню, был Макс и пенка от капучино на его усах. Чтобы не рассмеяться, пришлось прикрыть глаза и сделать вид, что очень чешется нос.

‒ Спасибо, ‒ уселась я напротив.

На столе меня ждал кофе и тарелка с кашей. Я вопросительно подняла бровь.

‒ Нам понадобятся углеводы, ‒ с умным видом пояснил Ковальский.

Я, хоть и сомневалась, согласно кивнула. На вкус каша оказалась отвратительной: практически без сахара и сваренная на воде. Да и не припомню, чтобы у меня в доме водилась овсянка. Но под бубнеж Макса о чрезвычайной пользе подобного варева осилила почти половину. А потом все-таки сделала себе бутерброд.

Глава 8

К дому Татьяны мы подъехали в пятнадцать минут седьмого ‒ почти как просил Сереня. И тут же у Макса зазвонил телефон. Тот отчитался товарищу о том, что мы на месте и спросил, как прошло свидание. Потом понимающе хохотнул и повесил трубку.

‒ Обещал сменить нас в два, ‒ порадовал блондин, а я горестно вздохнула.

‒ Ты наблюдай, а я поработаю немного, ‒ сказала я и перебралась на заднее сиденье, куда на этот раз предусмотрительно кинула ноутбук.

Поначалу Макс не давал сосредоточиться и все норовил отвлечь каким-нибудь пустым разговором, но минут через двадцать умолк и принялся попивать кофе из термоса, что пылился у меня в шкафу лет восемь. Сама уже не припомню, откуда он там взялся.

‒ Регин, Регина! ‒ почему-то шепотом звал меня Ковальский.

‒ А? ‒ оторвалась я от статистики.

‒ Вон она, идет куда-то с сумкой, ‒ продолжал шептать блондин.

Я сдвинула ноутбук с колен, сняла очки и посмотрела в том направлении, куда указывал Максим. И действительно Татьяна направлялась в сторону остановки, неся в руке довольно-таки объемистую пляжную сумку. Серого цвета ветровка и черные штаны болтались на женщине, как на подростке.

Я проворно пересела на водительское сиденье, не выходя из машины, и включила двигатель. Плавно я вывела «Вольво» со двора и притулилась у обочины, не доезжая метров ста до остановки.

‒ Серому звони! ‒ скомандовала я, не зная, как быть в такой ситуации.

‒ Выключен, ‒ растерянно проговорил Макс и округлил глаза.

‒ Твою мать, а! ‒ возмутилась я и ударила по рулю, лишь чудом не задев клаксон. ‒ Для чего мы в пять утра вставали! Чтобы посмотреть, как эта баба сваливает на автобусе?

‒ Спокойно, ‒ похлопал меня по плечу Ковальский. ‒ Поедем за ней и проследим.

‒ И будем останавливаться за автобусом на каждой остановке, как водитель-первогодка?

‒ Ну продавщица-то этого все равно не увидит, ‒ здраво рассудил Макс.

Я промолчала и стиснула руль изо всех сил. Через пару минут подошел троллейбус, и Татьяна забралась внутрь. Я с черепашьей скоростью тронулась следом. Гнев все еще кипятил кровь, и блондин благоразумно помалкивал. Ехать пришлось почти до конца маршрута, и от продолжительного напряжения я была готова взорваться по любому поводу.

Женщина, тем временем, в компании еще нескольких пассажиров выбралась из троллейбуса и направилась в сторону железнодорожной станции.

‒ И что теперь? ‒ злобно прошипела я, как будто Ковальский был в происходящем виноват.

‒ Паркуй тачку, и пойдем за ней.

Я поступила, как и предложил Макс, потому что лишний раз вскакивать ни свет, ни заря или пропускать работу была не намерена. Оставив «Вольво», мы, подталкивая друг дружку локтями, направились в сторону перрона. Блондин с загадочным видом по пути прикупил газету. А я, вдохновившись примером, ‒ пару нелепых панамок у лоточника. Проход к электричкам был отгорожен турникетами, так что мне пришлось брать билеты наугад, пока Ковальский пытался не потерять из виду женщину.

На платформе мы притулились за старой будкой и по-очереди выглядывали, опасаясь, что Татьяна вдруг неведомым образом испарится. Ковальский любовно нахлобучил мне на голову панамку, а я в порыве щедрости отдала тому солнечные очки. И тут же рассмеялась: надо признать, в женских очках почти двухметровый усатый Ковальский смотрелся до ужаса нелепо. А в компании пятнистой панамки и того хуже…

Наконец пришла электричка, и мы загрузились в соседний от Татьяны вагон. А затем, когда все пассажиры расселись по местам, перешли в ее. Так сказать, сыщики-любители во всей красе. В тамбуре Татьяниного вагона стоял небритый мужик с велосипедом и с подозрением глядел на Максима. Тот, не обращая внимания на чужой интерес, поднял очки и принялся сквозь стекло в двери разглядывать сидящих пассажиров. Народа субботним утром было не то чтобы много: видимо большинство желающих уехали на дачи еще вчера вечером.

‒ Идем, ‒ мотнул он головой и протянул мне руку.

Я, не думая, сунула свою ладонь в его и, склонив лицо как можно ниже, вошла следом за блондином в вагон. Мы уселись на свободную скамейку и принялись ждать. Любовница Бора сидела через три ряда, спиной к нам, и смотрела в окно. Пляжная сумка убрана наверх.