Не дать отнять свою мечту

– Нет. Это, действительно, особый случай, который будет занесён в твоё личное дело как первая боевая практика. Такое случается крайне редко и не подпадает под общие правила.

– Ура! – на радостях буквально подпрыгнула я и развернулась к двери, собираясь бежать в столовую.

– Куда?! – раздался мне в спину грозный окрик архимага Таврима.

Я затормозила буквально на полушаге и вопросительно посмотрела на него.

– Заклинание же нужно снять, – улыбаясь, пояснил он, уже делая в воздухе какие-то пассы руками. – Вот теперь можешь идти.

И я пошла. Без проблем разжилась в столовой хлебным ломтём и, зайдя в ещё пустой класс, уселась на своё место, неторопливо жуя повторный завтрак. Как раз успела доесть, когда вернулись с практики ребята. Половина смотрели на меня обвиняюще, мои друзья – расстроенно, а Эрин так просто с дикой смесью горечи и обиды. Не выдержав его взгляда, чётко разделяя слова, сказала:

– Я не тренировалась, – и негромко добавила для друзей: – Вечером расскажу.

– Так тебя не выгнали? – осторожно уточнил Рейс, и все замерли в ожидании моего ответа.

– Нет.

– Фу-х, – облегчённо выдохнул Янисар, – а я уж думал отца просить. Вдруг бы согласился помочь.

Я поражённо смотрела на него. Мальчишка смутился и потупился.

– Спасибо тебе, – поблагодарила я, чувствуя, что того и гляди расплачусь. И обратилась уже ко всей нашей компании: – Вы настоящие друзья.

В этот момент в класс вошёл мастер Кайден, посмотрел на окружённую одногруппниками меня, сидящую на своём месте, зло сощурился и молча вышел.

А дальше начался урок истории и опрос, где меня прогнали вскользь по всей теме. Ответами мастер Гарун остался вполне доволен и даже похвалил.

На медитации я отдала залитые во время поездки кристаллы и, поскольку резерв был не израсходован изначально, сумела залить аж четыре ученических за одно занятие. Мастер Сорин немного замялся, забирая их, и для всей группы сказал:

– Теперь, когда каждому из вас установлена норма заливки, я не имею права требовать, чтобы вы сдавали больше, только добровольно.

– А если кто-то не сможет выполнить норму на уроке? – поинтересовалась я, помня, какие трудности возникли в конце прошлой декады.

– Можно либо прийти сюда в час между занятиями и ужином, либо взять кристалл на вечер и утром сдать мне перед занятиями. Я прихожу примерно за полчаса до первого урока.

– Но ведь если полностью резерв выливать, то он быстрее растёт? – на всякий случай переспросила Рамина.

– Да, но вы же ещё и тренироваться хоть немного должны, – как-то неуверенно произнёс мастер.

Я пожала плечами. Мы вон даже в воздушный хоккей играть умудряемся, а не только тренироваться, и это нисколько не повод отлынивать от заливки кристаллов. Хотя тут каждый для себя сам решает. Я пока собиралась отрабатывать по максимуму.

После медитации всей группой отправились на обед. Наша компания привычно уселась за один большой стол, остальные группками разбрелись по столовой. Ребята справились со своими порциями быстро и просто сидели за компанию со мной, сравнивая, кому сколько упражнений назначил мастер Ивор. Я ела медленно, опасаясь очередного приступа тошноты, поэтому только недавно перешла ко второму блюду, когда в столовой стало подозрительно тихо.

Настороженно прислушалась и уже собралась оглянуться, когда над нашим столиком склонился мастер Кайден, оперевшись руками о столешницу и так резко приблизив своё лицо к моему, что мне на миг показалось, будто он со мной лбом стукнется. Я инстинктивно отшатнулась, вжавшись в спинку стула. А мастер, ни от кого не скрываясь, прорычал мне прямо в лицо:

– Похоже, ты не так проста, как кажешься, да, девочка? Но поверь, это ничего не меняет! Я не потерплю твоего присутствия в этих стенах! В моих силах превратить твою жизнь здесь в кошмар. Тебя не выгнали из академии? Сама уйдёшь! – И столько неприкрытой злобы было в этих словах, что мне снова стало страшно.

Я чувствовала, как меня начинает трясти, а Кайден всё нависал и нависал надо мной, молча буравя взглядом. В столовой стояла гробовая тишина. Наконец он отодвинулся и нервным рваным шагом отправился на раздачу за своей порцией. А я несколько секунд так и сидела, вжавшись в спинку стула и не шевелясь. Потом заставила себя взять дрожащей рукой вилку и попытаться поддеть ею хоть что-то с тарелки. Первая попытка донести еду до рта не удалась – руки дрожали слишком сильно. В помещении постепенно нарастал гомон, а мои друзья молча сидели, испуганно сжавшись.

За что он так со мной? Что я сделала такого, чтобы ломать мою жизнь? И ведь знает же, что я его боюсь. И не только я, его тут почти все боятся. Но я его очень-очень боюсь. И в тот момент, когда я уже начала откровенно себя жалеть, что-то внутри меня сломалось. И как ни странно, это была не моя решимость остаться в стенах академии, а мой страх. Наверное, случись подобный разговор до того, как меня чуть не зарубили топором, я сдалась бы. А теперь слишком хорошо знала: перестать сопротивляться – значит умереть.