Не дай мне упасть

   Жизнь то и дело преподносила сюрпризы, и далеко не все из них были приятными. Вот почему Китами любила уединение. Когда вокруг нет никого из чужих, посторонних людей, гораздо легче отрешиться от мира и сосредоточиться. Уже больше полугода прошло с тех пор, как Дзюнко попала в европейскую столицу. Прижилась она здесь неплохо, но вливаться в сообщество Наследников и их хозяев не спешила.

   К счастью, в столь ранний час большинство обитателей городских кварталов либо уже были на работе, либо еще только спешили на трудовые посты, а потому парк, расположенный неподалеку от академии, в глубине своей оставался пустым и безлюдным. Китами давно заприметила себе хорошую боковую аллею. Свернув с центральной дорожки, она пошла под деревьями. Весна вошла в финальную стадию, и молодая зелень так и бросалась в глаза, приятно контрастируя с серыми улицами и кричащими цветами машин, людей и рекламы.

   Посетителей в парке действительно не было. Последний посторонний попался ей еще на входе, воровато вынырнув из зеленого полотна у ворот. Невзрачный мужчина неопределенного возраста мимолетным взглядом окинул приятную стройную фигуру девушки в форме, заметил азиатский разрез глаз и удивился. Китами уже давно носила голубые контактные линзы и осветляла волосы, а потому внешность ее вполне могла показаться экзотичной. Приписываемая всем японцам относительная хрупкость с лихвой компенсировалась превосходной царственной осанкой, уверенностью, сквозившей в каждом движении, и гордой отрешенностью красивого лица. Она казалась старше своих лет и ничуть не расстраивалась по этому поводу. Многие из мужчин, встреченных Дзюнко на улицах, заинтересованно разглядывали красивую незнакомку. Девушка привыкла не обращать внимания на подобные взгляды.

   Легкий весенний ветерок грозил разойтись и разъяриться, слегка беспокоя прическу. Перебравшись в Меркури, Дзюнко решила отрастить волосы длинней, и сейчас они достигали плеч. Красилась она всегда со всей возможной тщательностью, придирчиво выбирая краску, поэтому, не видя сохранившего азиатские черты лица, Китами можно было принять за вполне натуральную блондинку. В Токио она любила носить косички у висков и на новом месте не изменила привычке. Когда очередной порыв шаловливого ветерка потревожил прическу, Дзюнко машинально коснулась волос, все еще казавшихся непривычно длинными. Затем девушка поглядела на крохотные часики на запястье. Времени оставалось более чем достаточно. Занятия в академии начнутся через час с небольшим, а идти из парка до ворот не дольше десяти минут. Вполне хватит времени на утреннее погружение в себя.

   Кроны деревьев приветливо зашелестели, когда Дзюнко нашла "свою" скамейку. Она давно облюбовала укромное местечко вдали от основного пути большинства гуляющих. Здесь было тихо, густая растительность создавала приятный утренний полумрак, свежий воздух ласкал легкие, а шум городских улиц был совершенно неслышен.

   Садясь на скамью, Китами почему-то вдруг ощутила, как закладывает уши. В виске слабо кольнуло, и боль тут же исчезла. Странно... Девушка тронула болевший висок. Неужели она стареет, и даже садиться вскоре станет тяжело? Ага, разумеется. Или это свежий воздух так действует на организм после общежития, пропитанного человеческим духом, запахами еды, пота и подростковой агрессии? В любом случае, все уже прошло.

   Крохотный изящный портфель, который Дзюнко держала в правой руке, с легким стуком опустился на скамью рядом с ней. Отстегнув замок, Китами извлекла из учебных недр небольшую книжку в твердом переплете. Положив ее себе на колени, девушка помедлила. Пока что читать не слишком хотелось. Приятно было просто ощущать, как по щеке бежит пропущенный завесой крон солнечный лучик. Приятно было знать, что рядом никого нет. Приятно было дышать.

   Мысли о причастности к тайной жизни мира, об уроках истории, о Наследниках в академии и собственной чуждости всему этому улетучились из головы с неприличной быстротой. Дзюнко ведь всегда было, по большому счету, наплевать на кривляния и танцы всех этих европейцев, азиатов, американцев, да и ее соотечественников тоже. Ей вообще не было дела до мира. До недавнего времени. Китами привыкла видеть человечество с одной стороны пролива, а себя - с другой. К несчастью, а может быть, к счастью, вездесущий Сэм Ватанабэ пинками гнал ее в совместное с окружающими будущее. Именно благодаря Сэму Дзюнко обзавелась знакомыми и даже теми, кого можно было бы назвать... нет, не друзьями, но приятелями. Однако ничто не могло заставить ее отказаться от уединения.

   Китами поймала себя на том, что сидит с закрытыми глазами, слушая шелест листьев. Почему-то в подобной медитации ей привиделось нечто постыдное. Девушка раскрыла книгу, что по-прежнему лежала на коленях.

   Одинокий колос, колос, а не нива -
   Дружба недостойна сердца моего.
   Я всегда чуждаюсь страстного прилива -
   Чувство к одному я прогоняю прочь.