Не быть волшебником

   Волшебник еще раз внимательно рассмотрел картину, надолго остановив свой взгляд на художнице, лица которого не видел.

   - Нда, - выдохнул он. - Вот что значит "нарисовались - не сотрешь".

Глава 9.

Париж

   Когда попадаешь в среду профессионалов, очень непросто сохранить спокойствие и уверенность. Это все равно, что попасть на другую планету, где ты никого не понимаешь, ничего не знаешь, и, в лучшем случае, крутишь головой, пытаясь в море терминов выловить знакомые звуки.

   Так чувствовал себя Костя, находясь среди двух волшебников, один с которых, к тому же, был еще и профессором.

   - Ничего не вижу нового, - разглядывая картину, произнес Александр Белый. - Изображение точно описывает твою комнату, девочки как живые, да и кот твой, вон, даже двигается, как на переливных картинках.

   - С котом понятно, - ответил Микаэль, - коты живут в нескольких мирах сразу, что, к сожалению, не поможет нам его вытащить. Но, смотри, художница, словно дорисовывает комнату. Видишь?

   - Честно говоря, нет. Но что ты хочешь сказать? Она пытается нас рисовать что ли?

   - Это же логично - она рисует комнату, а мы сейчас как раз и являемся частью этой комнаты.

   - Думаешь, специально все это сделала?

   Микаэль отошел от картины и посмотрел в окно.

   - Не знаю, - ответил он. - Но что-то в последнее время мне везет на такие вот случайности.

   - Ладно, Мика, это все лирика. Будем вытаскивать девушек?

   Микаэль повернулся к другу и уверенно кивнул головой.

   - Будем. Ты знаешь как?

   - Есть мысль, - ответил Белый. - Есть у меня один прибор, я его называю - выпрямитель. Взял с собой, когда ты позвонил.

   - Выпрямитель?

   - Да, ну когда-то думал, что двухмерное пространство, это такой сложный загиб трехмерного. И мой выпрямитель, вроде как, выпрямляет его. Но потом я понял, что принцип действия у него несколько другой. Вернее он все еще что-то выпрямляет, но явно не двухмерное пространство, а вот его побочное действие, которое я случайно заметил, как раз и извлекает изображение на свет. Но принцип у него другой. Он, вроде как, берет внешнее изображение и дорисовывает его, понимаешь, дополняет.

   - Как три-дэ принтер, - решил блеснуть знаниями Костя, до этого слушавший разговор молча.

   - Тогда скорее уж как графический редактор, - заметил Белый.

   - Эй, редактор, - напомнил Мика, - что делать-то?

   - Надо поднять картину повыше, а я на полу, под ней, включу выпрямитель. И все. Когда прибор начнет работать, наши пропащие посыпятся на пол, как из рога изобилия.

   - Они же расшибутся, - ужаснулся Костя, разглядывая высокий потолок.

   - Не расшибутся, - заверил Белый, - да и мы не с улицы на чай зашли - если что подлечим, а то и поймаем.

   - А, правда, Саш, зачем такие кульбиты, - спросил Микаэль, - нельзя их оттуда, так сказать, горизонтально вытащить?

   - Нет, не получится. Ты туда только руку засунешь, как тут же сам станешь частью картины. А сами они не вылезут, потому что являются частью этого мира. Зато есть гравитация, которая часто роняет людей, то есть хорошо умеет это делать.

   - Убедил, - кивнул Микаэль, - давай сделаем.

   Очень скоро, привязав веревку к картине паутинкой, изображение подвесили на крючок для люстры. Под ним профессор расположил устройство, напоминающее своей формой глобус, только очень вытянутый глобус. Спасатели расположились под картиной, чтобы успеть поймать ожидаемый груз и эксперимент начался.

   "Выпрямитель" загудел, закрутился, начал дымить. От него исходили волны, собирающие гармошкой пространство, отчего помещение стало расплываться, как видеоролик с плохим качеством съемки.

   - Смотрите, получается, - закричал Константин, - изображение шевелится, усы торчат.

   И действительно нарисованная мебель на картине, так же нарисовано стала падать, Летунья уже была нарисована не возле художницы, а под столом, спасающейся от падающих книг, а Трюфель, кажется, нащупал дорогу домой, и всеми силами пытался протиснуть усатую морду в трехмерный мир. Выглядело это ужасно, словно преломленное солнцем в воде, тело кота, маленькое на картине, переходило в огромную мохнатую голову, которая с усилием и мяуканьем, прорывалась в этот мир. И тут выпрямитель как-то странно заурчал, затрясся, и, издав громкий хлопок, рассыпался на несколько частей.

   - Что случилось? - спросил Микаэль, разглядывая обломки, - это можно исправить?

   - Можно, - мрачно проговорил Белый, - только это бессмысленно. Похоже я не подрасчитал мощности. Тут нужен агрегат мощнее. Но тогда все, что свалится на него, разорвет в сильном электромагнитном поле.

   - Вы ничего не можете сделать? - с паникой в голосе, спросил подросток.

   - Могу, наверно, - неуверенно ответил Белый, - но это надо подумать.

   - Да, давай переведем дух, попьем чайку, - успокаивающе проговорил Микаэль, - и обязательно что-нибудь придумаем. Наверняка есть способ. Пойдем на кухню.

   - Ей, чайовники! - раздался рассерженный голос с потолка, - а вы ничего не забыли?

   Из висящей под потолком картины, на волшебников с укором смотрела голова Трюфеля. Он так и остался в картине, успев освободить одну лишь голову.