Не было бы счастья

Нет, это было не больно и даже не особенно страшно. Зашумело в ушах, перед глазами все побелело, как перед обмороком. Мне отчаянно не хватало воздуха, но почему-то я не страдала от удушья. Напротив, казалось, будто моя душа вот-вот оторвется от тела и воспарит ввысь. Накатила такая сладкая истома, что я непроизвольно выгнулась. О, еще никогда в жизни мне не было настолько хорошо! От мысли, что моя жизнь сейчас принадлежит другому человеку и только он решает, жить мне или умереть, хотелось плакать и кричать, но не от страха, а от непонятного восторга.

— А представь, что ты будешь чувствовать, если совместить все это с сексом? — дразняще шепнул Фелан, чуть ослабив нажим своих пальцев.

Я захлебнулась от избытка воздуха, но почти сразу маг вновь сомкнул пальцы на моей шее.

Понятия не имею, сколько длилась эта своеобразная пытка. Фелан не позволял мне потерять сознание, но в то же время я не могу сказать, что полностью осознавала происходящее. Скорее балансировала на тонкой грани между явью и небытием. Наверное, прошел тот час, о котором говорил Фелан в начале, но для меня он продлился целую вечность.

Я была настолько сосредоточена на новых для себя впечатлениях, что не сразу почувствовала неладное. Нет, это не было магией в прямом смысле слова. Я словно ощутила легчайшее дуновение ветерка, проникшего в мое сознание. Он быстро, ловко и очень осторожно переворошил все мои воспоминания, а затем исчез, словно только привиделся. И почему-то при этом я вспомнила Лоренсию. Пожалуй, из всех присутствующих здесь только она могла действовать настолько аккуратно и незаметно. Тот же Норберг или тем более Фелан не стали бы переживать из-за возможных неприятных ощущений, которые я испытала бы при этом, и уж точно не захотели бы тратить время и силы на то, чтобы минимизировать их.

— Ну, вот и все, — вдруг услышала я, и Фелан убрал свои пальцы с моей многострадальной шеи.

Несколько минут я сидела, опасаясь даже вздохнуть полной грудью — а то вдруг он передумает и начнет все сначала. Затем подняла дрожащие руки и принялась неверяще ощупывать себя.

— Не бойся, синяков я не оставил, — с насмешкой заверил Фелан, который все еще стоял за моей спиной. Потом он нагнулся и жарко выдохнул мне в ухо: — Поверь, я знаю, где заканчивается наслаждение и начинается мука.

Краснеть от высказываний этого невыносимого типа я устала, поэтому пропустила его бахвальство мимо ушей. Да ну его, в самом деле! Наверное, впервые в жизни встречаю такого хвастуна.

— Взгляни в зеркало, — подала голос Лоренсия, которая все так же сидела в своем кресле.

Я с невольной завистью покосилась на нее, продолжая растирать шею, которая еще помнила прикосновения пальцев Фелана. Хорошо ей, ее-то никто не душил. После чего со старческим кряхтеньем поднялась на ноги.

Точнее, постаралась это сделать. В последнее мгновение перед глазами опасно потемнело, и я едва не осела. Понятное дело, такие долгие игры с удушением до добра не доводят.

Однако Фелан успел меня подхватить. С негромким смешком прижал к себе, словно не замечая моих попыток освободиться.

— Пустите! — прошипела, отчаянно борясь с желанием вцепиться ногтями в его самодовольную ухмыляющуюся физиономию.

— Значит, так, красавица моя, — ответил он, даже не подумав разжать стальную хватку своих рук на моей талии. — Запомни, сегодня вечером мы — пара. И не просто пара, но любовники. Поэтому постарайся не шарахаться от меня. А со своей стороны обещаю, что не буду слишком уж откровенно тебя домогаться.

Я посмотрела на Лоренсию, желая узнать, как она отреагирует на слова менталиста. Ведь если мне сегодня предстоит играть ее роль, то, получается, что именно она — любовница Фелана. Но женщина спокойно улыбалась, словно не видела в происходящем ничего возмутительного. Странно как-то. Если бы на моих глазах тот же Дариан принялся вдруг любезничать с кем-нибудь и делать всякие пошлые намеки, то мне бы это явно не понравилось.

— Фелан, — коротко обронил Норберг, и мужчина тут же отпустил меня.

И еще одна странность. Не так давно Норберг признался, что Фелан старше его. Пусть на месяц, а все-таки. Но тем не менее Фелан по отношению к младшему брату занимал явно подчиненное положение.

— Лучше посмотри на себя, любительница порассуждать о том, во что ей лезть не следует, — пробурчал Фелан и за плечи развернул меня к зеркалу.

Я онемела. Из зеркала на меня смотрела Лоренсия. Пусть поправившаяся и раздавшаяся в бедрах, но Лоренсия. Ее улыбка, полная спокойного превосходства, ее глаза, в которых мерцала затаенная насмешка, ее блестящие темные волосы.

— Мы произведем фурор, — проговорил Фелан и легонько чмокнул меня в плечо.

Точнее, он только сделал вид, будто хочет меня поцеловать. Его губы остановились на столь мизерном расстоянии, что по коже пробежала теплая дрожь. И я увидела, как весело сверкнули его глаза от предвкушения моей неминуемой реакции.