Читаем Не был, не состоял, не привлекался полностью

Может быть, правы мои соседи, когда закрывают душной ночью окна? Сомневаюсь, наверно, из-за духоты и жары.

На следующий день читаю в трибунале дело. Парень выстрелил приятелю в голову. Приятель остался жив. За несколько лет до этого приятель прыгал в плавательном бассейне, но угодил не в воду, а в камень. И тогда не умер. Трещина в черепе и все. Тоже смахивает на какой-то бред, но все святая правда.

Трибунал в тенистом месте, в невысоком домике, окна настежь, казалось бы, должно быть немного прохладно, но жарко, и все тут. Читаю, делаю пометки, потом встаю и шагаю, борясь таким образом с перегревом. Потом снова читаю…

«Зачем он стрелял товарищу в голову? Товарищу, то есть человеку, который гарантирует жизнь?» Непонятно. С жары, наверно…

И снова читаю, делаю пометки. Дохожу до листа, который называется «Акт баллистической экспертизы». Акт как акт. Экспертиза оружия, баллистическая. В акте все правильно. Пистолет осужденного, пуля вылетела именно из него, попала в голову и, конечно, деформировалась.

В мою голову приходит досужая мысль: «Эксперта интересует, как голова деформировала пулю, а врача, как пуля деформировала голову». Быть может, и эксперту было жарко. И тут я вдруг обращаю внимание на фамилию майора, подписавшего акт. Сомнений нет – учились вместе. Все время он таскал чемоданчик со спортивным барахлом. И на занятия по физкультуре выходил в динамовских трусах и майке. Знал знаменитых спортсменов и сам чем-то занимался. Говорил, что боксом.

«И чего я к нему привязался? Говорил, что боксом. Форсил, значит. Быть может, от жары вредничаю?».

В институте ребята называли его Бумой. Прошу секретаршу вызвонить мне майора. Много лет не видались, объясняю я… Секретарша молодая девушка, проникается сочувствием, улыбается…

И вот мы идем с Бумой по Ташкенту. Он несет маленький чемоданчик. Он тут живет и служит. Вспоминаем профессоров, студентов. Много их было, а вот мы почему-то встретились. Он приглашает в гости и извиняется заранее. Говорит, что с женой не все ладно. Трудная беременность. И у меня пропадает охота продолжать вечером воспоминания. И мы расстаемся друзьями.

Ранним утром я покидаю Ташкент. Еду на такси мимо базара, покупаю такие яблоки, на которые в Москве я бы и не посмотрел. Цена, правда, московская. Однако с юга принято привозить фрукты. Таков порядок. Не я установил, и не мне его менять.

Последний раз жарко. Последние мухи в буфете. Снова стюардесса. И я дома, а от Ташкента остался звон в ушах. Но я его видел. Он оказался для меня таким, а другие подробности я узнал из книг. И еще: прошли годы, и я узнал, что был заграницей.

Ответ по существу

Однажды защищал начитанного рабочего парня, имевшего жену с высшим гуманитарным образованием и младенца. Суд шел при закрытых дверях. Обвинялся парень в развратных действиях по отношению к десятилетней дефективной девочке. Жена его стояла в коридоре перед закрытыми дверями, а небольшой зал заполнили привилегированные лица: секретарши, машинистки, судебные исполнители…

Развратные действия, гласило обвинительное заключение, подсудимый совершил в магазине игрушек, на Арбате. Свидетелями оказались трое в штатском. Старый Арбат был правительственной трассой. В их показаниях царил разнобой. Защита акцентировала это, однако в главном все трое сходились – все обвиняли.

Прокурор в модном по тому времени костюме, гладко причесанный (мне он был несимпатичен, что естественно), задал подсудимому каверзный вопрос: «Кто из свидетелей знаком вам?» – «Никто». – «Значит, между вами нет вражды, личных счетов?». – «Нет». – «Объясните, почему три незнакомых вам человека свидетельствуют против вас?».

«Потому, граждане судьи, – не задумываясь, ответил мой подзащитный, – что, к сожалению, у нас еще сохранились люди, избегающие физического труда и неспособные к умственному. Так вот, такие сволочи на кого угодно что хочешь наговорят».

Я слышал от старого и опытного адвоката, будто бы один знаменитый английский адвокат предостерегал молодых коллег, советовал не задавать вопроса, если не уверен в ответе.

«Супермен»

Зимним вечером прямо с какого-то собрания в юридической консультации двинулись мы с Федором Сергеевичем на Савеловский вокзал. Ехали в город Кимры. Федор Сергеевич заранее достал билеты в купейный вагон, по какому-то знакомству. Вскоре выяснилось, что вагон почти пуст.

Федор Сергеевич раньше работал судьей. Он был старше меня лет на десять, круглый, подвижный, дружелюбный. Грамотностью речи не отличался. В подпитии я никогда его не замечал.

Застучали колеса поезда, Федор Сергеевич извлек из портфеля бутылку, начался дорожный ужин.

В Кимрах нас встретили родители подзащитных мальчишек. Мы приехали изучать дело об обыкновенном убийстве.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии