Не бойся быть моей

Линдсей последовала за мужем, втайне не желая оставлять позади это удивительное чувство близости между ними, возникшее в оливковой роще. Ей нравилось разговаривать с Антониосом, поддразнивать его и делиться чем-то важным, узнавать его заново. За эти несколько дней в их отношениях произошло гораздо больше событий, чем за три месяца брака. Та неделя в Нью-Йорке тоже была временем открытий, но, скорее, открытий чувственных, нежели духовных. А три месяца в Греции они жили как чужие друг другу люди – пока не доходило до постели. Но сегодня – сегодня они разговаривали, как друзья.

До виллы они дошли молча, и Линдсей направилась в спальню, чтобы переодеться. Надев вместо сарафана льняные брюки и топ без рукавов, она немного поправила макияж и прическу.

Когда она вышла, Антониос сидел в гостиной. Он тут же пристально посмотрел на нее.

– Ты прекрасно выглядишь, – искренне признался он.

Линдсей зарделась, не зная почему. Он ведь и раньше осыпал ее комплиментами… Но все они воспринимались иначе, и Линдсей знала, в чем дело. Сейчас муж впервые понял ее… и по-прежнему находил привлекательной.

Внезапно она поняла, почему не рассказывала о своей проблеме: Антониос был прав, она и впрямь боялась и стыдилась своего недуга, полагая, что муж отвергнет ее или даже бросит.

– Линдсей? – послышался голос мужа, подошедшего к ней и взявшего ее за локоть. – Ты в порядке?

– Да.

– Ты побледнела.

Она покачала головой:

– Я просто только что поняла, как несправедлива была к тебе, Антониос, когда не говорила всей правды. Убедила себя в том, что сделала все, что могла, но ничего подобного – я просто не хотела, чтобы ты знал.

– Да уж, создала ты себе ад, – кивнул он с улыбкой. – Похоже, наш брак был обречен с самого начала.

– Да, наверное.

При этих словах Линдсей едва не расплакалась. Желая скрыть свои чувства, она отвернулась от своего собеседника и сделала вид, что одергивает топ, а потом поспешно произнесла:

– Нам пора. Твоя мама ждет.

Они направились к главной вилле, где ждала Дафна. Там, в одной из маленьких столовых, перед огромным створчатым окном, выходящим в садик с травами, уже был накрыт обед на троих. Линдсей никогда не видела этой комнаты раньше. Здесь было уютно и мило, и она расслабилась в обществе Дафны.

– Как тебе сейчас в Греции? – спросила ее свекровь, взяв руку девушки в свои тоненькие, высохшие пальчики. – Тяжело?

Линдсей кивнула: ох, не хотелось ей лгать, но одновременно с этим вспоминались слова мужа о том, что так будет лучше.

– Не очень тяжело, – сказала она.

– И я надеюсь, что ты ее бережешь, – повернулась женщина к своему старшему сыну, строго взглянув на него. – Антониос так много работает, – извиняющимся тоном продолжила она, обращаясь снова к Линдсей. – В отца пошел.

Видно было, как мужчина напрягся – интересно, почему. Линдсей бросила на мужа любопытный взгляд, но по его лицу невозможно было что-либо сказать. Он невозмутимо отодвинул стул для матери.

Дафна села, улыбаясь сыну.

– Эвангелос постоянно работал. Я приходила к нему в офис и садилась на стол.

Линдсей рассмеялась, а Антониос изумленно приподнял брови.

– Я ничего такого не знал, мама.

– С чего бы мне было это рассказывать? – спросила задиристо Дафна и повернулась к невестке. – Но это было единственный способ заставить его прекратить работать.

– Наверное, и мне стоило попробовать, – пошутила Линдсей.

– Меня бы такой поворот событий позабавил, – ответил он, будто ничего не произошло. – Позволь налить тебе воды, мама.

– Я, пожалуй, попрошу принести первое, – произнесла Дафна извиняющимся тоном. – В последнее время мне постоянно хочется спать, и нескольких часов не проходит, чтобы я не уснула.

Линдсей взяла ее за руку.

– Мне жаль, – сказала она. – Я могу чем-то помочь?

– Нет нужды меня жалеть, – ответила та. – Я прожила хорошую жизнь и не хочу вызывать жалость.

Принесли первое – фруктовый салат с виноградом и сочными ломтиками дыни.

– Скажи, Линдсей, – попросила Дафна, когда слуга удалился. – Ты сильно скучаешь по Америке? Оставила там друзей?

Девушка невольно бросила взгляд на мужа, сидевшего, точно каменное изваяние.

– Немногих, – осторожно признала она.

– А как твоя работа? Сможешь закончить здесь? Ведь ты так близка к получению докторской степени, разве нет?

– Мне еще по крайней мере несколько месяцев, – ответила Линдсей. – Большая часть исследования может быть проведена в любом месте, мне нужен лишь компьютер.

– Я знаю, тебе придется еще не раз съездить в Америку, – произнесла Дафна, и Линдсей с облегчением вздохнула.

– Да, верно.

– Но все же надеюсь, ты будешь отлучаться не так часто, – неожиданно сказала Дафна, накалывая на вилку кусочек дыни, и лицо ее внезапно стало серьезным. – Муж и жена должны быть вместе.

Линдсей испуганно посмотрела на мужа, не зная, что ответить. Тот же, казалось, ни капли не смутился.

– У Линдсей в Америке были дела, – произнес он ровно. – Но сейчас ее место рядом со мной, мама.

– А почему не может быть так, что ты будешь с нею? – отбила мать, игриво улыбаясь. – В Америке?

– Потому что так я не смогу управлять «Маракайос энтерпрайзес», – произнес он растерянно.