Не бойся быть моей

Шереметев не сдержался. Просто больше не мог выносить этого спектакля. Выбил телефон из руки дяди и схватил того за лацканы пиджака. Тина завизжала, не ожидая такого поворота. Графин с апельсиновым соком и стаканы со льдом рухнули на пол со стола, когда Антон задел их, толкая дядю к стене.

Он даже не понял, как это сделал. В голове лишь мелькнуло обещание сдерживаться, которое он дал Виктории.

Но он больше не мог. Видит Бог, он теперь слишком много знал, и ситуация стала совсем невыносимой.

Тина всё кричала и кричала, что он сломает Роману шею. И точно, лицо Ерохина поменяло цвет, было похоже, что владелец особняка ещё чуть-чуть и потеряет сознание.

Антон тогда подумал, что, если дядя действительно отключится, он и пальцем о палец не ударит, чтобы его спасти. Пусть тут сами разбираются.

На полной скорости в гостиную влетел Витя. Он был пьян, шатался и, в целом, с трудом стоял на ногах. Но сил вцепиться в Антона и оттащить его от отца, у него хватило. Видимо, свою роль сыграл адреналин. К воплям Тины присоединились всхлипывания и причитания Юли.

Шереметев окинул взглядом комнату и увидел Викторию. Растрёпанную, в натянутом наспех халате. Бледную и испуганную.

Её ужас слегла отрезвил его.

В её глазах была немая мольба. Взглядом она просила его молчать, прекратить скандал, подумать о ней, подумать о Лёве, вспомнить, о чём они вчера так долго и так тягостно говорили.

Да, спонтанная атака на Ерохина не была выходом, но стоило Антону подумать, что дядя измывался над Викой практически тринадцать лет, как глаза накрывала красная пелена ярости. Был ли у Романа предел? Он должен получить по заслугам. Только если Антон начнёт прямо сейчас обвинять его, Вика никогда ему этого не простит. А терять её он точно не хотел.

В этот момент в гостиную влетел Лёва, он со всех мальчишеских сил врезался в Антона, отталкивая того подальше от «отца». Затем рухнул на колени рядом с Романом, лежащим без сознания.

– Что ты сделал с папой? – сердито потребовал он ответа.

Антон поднял руки, показывая, что он безопасен и больше ничего не предпримет. Лишь долгий тяжёлый вздох помог ему успокоиться.

Алиса подошла к Лёве и потянула его прочь из гостиной. А напряжённые домочадцы наступали на Шереметева, буквально выдавливая его из комнаты своей массой. За их плечами он видел притихшую Викторию. Она куталась в свой халатик и бросала на него печальные взгляды. Снова беспомощная. Снова измученная. Снова потерявшая надежду.

Он развернулся и вышел в кухню, Виктор поплёлся за ним, слегка пошатываясь, потирая заросшие щетиной подбородок и щёки. Кажется, он даже слегка протрезвел от шока. Вика незаметно зашла следом за мужем.

– Что, на хрен, с тобой не так Антон? Отвечай!

Но Шереметев молчал и качал головой, только сейчас понимая, что натворил своей несдержанностью.

– Отец даже не успел отреагировать. Ты, твою мать, просто набросился и почти придушил его.

Виктор сложил руки на груди и прислонился к стене. Антон бы и его как следует приложил. Брат был виновен не меньше, чем дядя.

– Иди приведи Романа Сергеевича в чувства, – бросил Антон вместо объяснений.

– Нет, я хочу получить ответ – за что! – подвыпившим, Виктор был крайне настойчив.

– Иди к отцу, говорю!

– Иди, Вить, Роману нужна помощь, – вклинилась в их шедший по кругу разговор Вика.

– И оставить тебя здесь с ним? – фыркнул Ерохин-младший. – Мало ли чего ему в голову взбредёт.

Шереметев возмущённо уставился на брата, уже желая и ему двинуть как следует.

– Он ничего мне не сделает, – отрезала Вика. – Иди помоги сестре. Она не может там одна возле отца крутиться. Тина успокаивает Лёву.

Витя задумался, но решил, что в словах жены есть разумные ноты, и кивнул. Прежде чем уйти он долгим взглядом смерил Антона, как бы говоря, что разговор не окончен, но тот проигнорировал его, полностью сосредотачиваясь на Вике и готовясь к волне ругательств, которые падут на его голову, как только они останутся одни. Однако ничего подобного не случилось. Прекрасные глаза Вики были полны печали и беспокойства.

– Тебе надо уехать, – устало прошептала она. В голосе не было ни капли упрёка, что слегка удивило Антона. – Ты не можешь здесь больше находиться. Не после того, что сделал.

– Криков не будет?

Она на секунду закрыла глаза и усмехнулась, затем покачала головой.

– Я очень расстроена, но как я могу винить тебя? Я же сама тебя во всё втянула. Мне жаль, что тебе пришлось в это лезть.

Руки Антона чуть ли не ныли от желания обнять её. Она была прекрасна и внешне, и внутренне, и сейчас, когда с неё слетел весь флёр снобизма, казалась вполне земной, вполне настоящей женщиной, которая нуждается в утешении и крепком мужском плече. Антону же казалось, что он подвёл её своей импульсивностью.

– Пошли со мной, Вика. Пожалуйста… Давай выберемся вместе из этого дерьма.

– Нет, я не могу, я же говорила. Уходи сейчас, пока Роман не очнулся и не подключил охрану.

Он подошёл и пальцами подцепил её подбородок, прося взглянуть на него.