Не бойся быть моей

– Антон… – попыталась начать она, желая, чтобы он никогда даже не пробовал ворошить это осиное гнездо.

Шереметев отмахнулся, прося помолчать.

– Нет, ты понимаешь, теперь мне в голову приходят какие-то абсурдные идеи. О моём крёстном, о Вите, словно они заставляют тебя оставаться в этом доме по какой-то причине.

На этих его словах губы Вики дрогнули в горькой усмешке, а пальцы сдавили перила ещё сильнее. Антон, безусловно, не мог этого не заметить.

– Я прав? Это так?

Вика всё ждала, когда Шереметев заткнётся. Но её сердце предательски билось всё сильнее и сильнее, пульс, казалось, уже зашкаливал за пределы нормы. Она, было, открыла рот, чтобы собрать волю в кулак и отрицать… отрицать всё, но дрогнула в последний момент и тихо прошептала:

– Да.

Пускай Антон ожидал этого «да», но на секунду потерял дар речи, услышав короткое слово.

– И это не из-за денег.

– Да, – снова пролепетала она.

– А ребёнок? – осмелился он упомянуть столь деликатный вопрос. Вика попыталась отвернуться, но Антон удержал её. – Он был не от Вити?

– Нет, клянусь, он был Витин, – раздавленным голосом приняла она своё поражение.

Шереметев тогда хотел спросить, на кой чёрт Вика скрывала свою беременность, если ей не за что было чувствовать себя виноватой, но она опередила его, заговорив первой.

Вечер перерастал в ночь откровений. Наверное, не без помощи вина, выпитого за ужином.

Когда Вика посмотрела на него, в её прекрасных серых глазах стояли слёзы.

– А ты никогда не задумывался, почему у Тины с Ерохиным нет биологических детей? Почему она никогда не беременела? – Вика резко тряхнула головой, откидывая волосы за плечи. – Она была ведущей моделью до меня. А ведущие модели в агентстве Ерохина не могут позволить себе определённые вещи.

– Ты о чём?

– Ну же, ты ведь догадливый. Сделай выводы сам. Почему я не могла позволить себе родить этого ребёнка?

Шереметев пожал плечами, думая о её словах. Может, они с Романом подписали контракт? Насколько жёсткими были условия? Что в нём такого?

Вика зажмурилась и покачала головой, не дождавшись его ответа.

Прикоснувшись к лицу Вики, Антон разочарованно вздохнул. Прижался губами к её виску, желая хоть как-то ей помочь. Оба они закрыли глаза, чувствуя себя единственными живыми существами в ночной тиши. Но обременёнными огромной тайной.

Однако из глубины дома до них донёсся топот ног и голоса. Они быстро разомкнули неловкое объятье и разошлись по разные стороны террасы. Зажегся свет, издалека послышался звук открываемых ворот и урчание двигателя. Вика с Антоном переглянулись, не понимая, что происходит и вместе пошли в холл, где уже носилась Алиса в собственной домашней, а не форменной одежде.

Силуэт человека, зашедшего в дом, вызвал у Вики волну неприятной дрожи.

Виктор Ерохин толкнул свой чемодан к стене и, увидев Викторию, быстро пошёл к ней навстречу. С широкой улыбкой и распахнутыми объятьями он провозгласил:

– Дорогая, вот я и дома.

Виктория постаралась стереть следы разочарования и недовольства со своего лица, когда Витя обнял её. Напоказ перед всеми сгрёб и стиснул в объятьях. Вика очень постаралась не уткнуться ему лицом в плечо и не испачкать одежду яркой помадой. А ещё напряглась, как натянутая струна, и, кажется, Витя это почувствовал. Хотя мог принять за её нелюбовь к публичной демонстрации чувств. Тем более, для них двоих это было вынужденной мерой.

Она бы хотела отмотать время назад, и это осознание шибануло по ней, как удар электротока. Она бы хотела перенестись в недалёкое прошлое и позволить Шереметеву то, чего они так и не сделали. Она бы могла воспользоваться своей относительной свободой и одиночеством, даже зная, что Витя однажды вернётся домой. Но она точно не рассчитывала, что так скоро.

У Виктора была двухдневная щетина и усталые глаза. Его руки обхватили Вику, а подбородок лёг ей на плечо. В конце концов, она застыла, словно деревянный истукан, в его объятьях.

– Это я, милая, это действительно я, – рассмеялся Витя, на свой лад расценивая её оцепенение, – это я, а не мираж.

А ей бы хотелось, чтобы он стал миражом.

– Витёк! – фамильярно поприветствовал брата Антон, прерывая их.

Вика облегчённо выдохнула и мысленно поблагодарила Шереметева – Витя, наконец от неё отлип. А она всё ещё стояла тут посреди холла и чувствовала руку Антона на лице, когда он собирался поцеловать её.

– Антоха! – с ноткой недоверия воскликнул Виктор. – Это, что, реально ты? Вот сюрприз! Ты тут вообще какими судьбами?

Улыбка узнавания озарила лицо Вити, и мужчины обменялись коротким родственным объятьем. Антон кинул взгляд на Вику, чувствуя её дискомфорт. Он не мог выкинуть из головы её отрывистое короткое «да». Это «да» изменило всё.

Теперь мне в голову приходят какие-то абсурдные идеи… О моём крёстном, о Вите…

Словно они заставляют тебя оставаться в этом доме по какой-то причине…

Ему нужно узнать эту самую причину. Докопаться до сути!

Но позже… позже… всё позже.