Не бойся быть моей

Они долго буравили друг друга взглядами, словно это не они целовались минуту назад, будто два оголодавших по сексу сумасшедших. Антону не нравилось, как она указывала ему и несла какую-то чушь. У него уже стоял на неё, и больно было физически от желания подойти, обнять и сделать своей. Вдох-выдох, стоило успокоиться, прежде чем он сорвётся и совершит что-то безумное, о чём оба потом пожалеют.

Вика оставила его вопрос без ответа, уходя из комнаты. Хоть Шереметев и не видел, но она улыбалась.

Впервые за долгое время она искренне и без темноты на душе улыбалась.

* * *

Шереметеву было немного непривычно жить в таком расслабленном режиме. Без работы. Без семьи. Не то чтобы это тяготило его. Да, он мог бы завалить себя делами, но был также уверен, что не сможет быть эффективным в достаточной степени, чтобы брать на себя ответственность за судьбу чужой компании, пока не разобрался со своей собственной жизнью.

Он выкурил чёртову сигарету, полистал новости, пока ждал Кирилла в обеденное время. Майский день был довольно тёплым, но руки у Антона, почему-то были ледяными, словно в саму зимнюю стужу. Впереди маячил разговор с матерью.

– Твоя мама, я уверен, переживёт эту новость. Она сильная женщина, – уверил его Кирилл, когда они, наконец, сели обедать на крыше одного из ресторанов на Петроградке. – Да и ты сам почувствуешь, как станет легче, когда признаешься семье, что Ваня – не твой биологический ребёнок.

Антон смотрел на крыши города и собирался с духом. Предстоящая встреча с семьёй вовсе не будет лёгкой, но эту тему пора поднять, пока всё не зашло ещё дальше.

– Она расстроится.

– Мягко сказано, она точно будет плакать, поверь мне. Это всё-таки удар, – без обиняков заявил Варганов, – но она успокоится. И, кстати, Иру она возненавидит ещё больше, чем прежде.

– Куда уж больше?

– О, поверь мне, ты ещё получишь свою порцию «я же говорила».

– Я итак регулярно её получаю.

Кирилл кивнул официантке, поставившей перед ним чашку кофе. Народу было немного, и персонал откровенно скучал за стойкой. На большом экране крутили футбольный матч, но Антон чувствовал апатию, впервые в жизни потеряв интерес к игре. Кажется, только Виктория могла пробудить его тягу к жизни. Их краткие встречи будоражили его, но Шереметев ещё сам не определился: плохо ли это или хорошо.

Мужчины ещё поболтали о делах, потом разъехались, договорившись пересечься на неделе. Так что Антон поехал в дом родителей, находившийся на южном берегу Финского залива в районе Ломоносова. Дом и участок вокруг не были таким огромными, как у Романа, но всем места хватало.

Собаки матери облаяли его, стоило Антону выйти из машины. Они бы, наверное, долго не затыкались, если бы не его сестра, которая, отогнав псов, побежала к нему обниматься.

– Сколько их тут, целая свора, с каждым моим приездом их все больше и больше, ещё и размером с лошадей.

– Ворчун!

Ольга чмокнула его в щёку и внимательно посмотрела в глаза. В ней сочеталась проницательность матери и добрый нрав отца, и даже сурово сдвинутые тёмные брови предавали её лицу скорее забавное, чем устрашающее выражение.

– Хоть дорогу к отчему дому не забыл и то молодец! – поддразнила она и подбоченилась.

Сестра была невысокого роста, едва ли доходила Антону до плеча, в остальном они были похожи: тот же оттенок волос, одинаковые карие глаза.

– Признайся, что счастлива видеть меня снова.

– Вообще я собиралась надавать тебе по шее, но… – Вместо шеи она шлёпнула его по руке. – Предатель!

– Кругом одни обвинения: то ворчун, теперь предатель, ты чего? – Антон специально усиленно тёр руку, хотя больно Ольга ему особо и не сделала.

– Ты почему живёшь у дяди Ромы, а не у родителей?

– Оля…

Та покачала головой.

– У них с мамой сейчас натянутые отношения. Если бы ты потратил пять минут своего драгоценного времени на один звонок, то понял, что жить у него – сейчас не совсем хорошая идея.

– Может, ты сначала выслушаешь меня? У меня ведь, Лёля, на всё были свои причины.

Оля пожала плечами, мол, валяй, рассказывай, и пошла к дому. Одна из собак матери, старая Альма, поплелась за ней. Альма была частью семьи, Антон не удивился бы, если б она заняла место за обеденным столом.

– А где мои племяшки?

– На Кубе с папой. А у меня три недели отпуска от домашних забот, – обернувшись, подмигнула Оля.

Родители сидели на веранде позади дома и пили чай, о чём-то беседуя. Впрочем, увидев сына, тут же замолкли и переглянулись.

– Антон, сынок! – воскликнул Олег Борисович и подошёл, чтобы обнять его. – Как я рад снова тебя видеть!

Антон на несколько секунд утонул в крепких отцовских объятьях. Уже весь седой Олег Шереметев, однако, оставался целеустремлённым и волевым мужчиной. Даже почти двадцатилетняя разница не портила их с Анной. Они были парой и выглядели, как настоящая пара, даже после стольких лет. Несмотря на абсолютно разные характеры, их многое единило.

Анна Сергеевна держалась спокойно и прямо, только поджатые губы выдавали её невесёлые мысли. Она была гордой и уверенной в себе женщиной, и Антон любил её всем сердцем, несмотря на стервозный характер матери.

– Здравствуй, мама.