Название игры

Двенадцатилетняя Джоанна жила в страхе, что ее отошлют из дома, однако Лидия исчезла из жизни отца раньше, чем смогла заставить его оплатить обучение.

Неженственная. Это слово время от времени всплывало в памяти Джоанны. Обычно она не обращала на это внимания, поскольку уже давно нашла свои способы проявления женского начала. Однако это слово вновь и вновь не давало ей покоя, и это было похоже на старый шрам, который время от времени дает о себе знать.

Она встала на четвереньки и занялась сперва георгинами возле террасы, затем — фрезиями, которые расцветут вот уже в ближайшую неделю-другую. Она старательно и заботливо вырвала все сорняки нагло вылезающие повсюду. Этой весной дождей почти не было, и Джоанна, потрогав почву, прежде чем закончить работу, решила устроить цветам хороший душ.

Услышав шум машины, она даже не потрудилась взглянуть на нее, уверенная, что та проедет мимо. Но этого не произошло, и Джоанна успела только оглядеться вокруг, прежде чем дверца со стороны водителя распахнулась и появился Сэм.

Она обомлела и так и осталась стоять на коленях, потеряв дар речи.

Он был взбешен. Весь немалый путь от ранчо стал для него настоящим испытанием. Как мальчишка, он гоняется за какой-то, черт ее дери, блондинкой с надменным взглядом и думает только о том, как прекрасна она была в лунном свете!

День едва уловимо близился к концу, только-только начинало смеркаться. Она стояла на коленях перед охапкой цветов, словно дева, приносящая жертву языческому божеству. Руки ее были перепачканы землей. В воздухе пахло непреодолимо-темной греховной страстью.

—За каким чертом вам нужны секретарша и автоответчик, если вы не собираетесь отвечать на сообщения?

—Я была очень занята.

—Вы не очень-то вежливы!

Джоанна терпеть не могла невежливости и сейчас понимала, что ведет себя просто неприлично.

— Простите! — Она улыбнулась своей самой деловой, прохладно-вежливой улыбкой. — В эфир скоро выходит вечерний выпуск шоу и я разрывалась между встречами и бумажной работой. У вас что-то важное?

—Черт вас дери, вы прекрасно знаете, насколько это важно!

Следующие десять секунд она вытирала перепачканные руки о джинсы, не сводя глаз с его туфель.

— Если что-то не так с вашим контрактом...

— Хватит, Джоанна! Мы свое дело сделали! Оно закончилось.

Услышав это, она подняла глаза.

—Да, верно.

Он сунул руки в карманы. Если бы они еще чуть дольше оставались на свободе, он, возможно, задушил бы ее.

—Я не люблю чувствовать себя дураком!

—В этом я уверена. — Она поднялась, следя за тем, чтобы сохранить дистанцию вытянутой руки. — Я теряю время, Сэм. Если у вас все... — Остальные слова застряли у нее в горле, как только он схватил ее за ворот рубашки.

—Что-то вы последнее время постоянно от меня отворачиваетесь, — тихо произнес он, слишком тихо. — Я всегда искренне считал себя уравновешенным. Кажется, я ошибался.

—Ваш темперамент меня не волнует.

—Да знаю я, что не волнует! — воскликнул он и прижал ее к себе. Джоанн машинально выставила руки вперед для равновесия и защиты. Но его губы уже приникли к ее губам.

На этот раз не было ни испытующего поцелуя, ни осторожной прелюдии. Сейчас все в нем говорило о нетерпеливом, требовательном желании, явно не дававшем ему покоя все эти дни. Джоанна не сопротивлялась. Ему не хотелось думать о том, что могло бы произойти, если бы она вела себя иначе. Она на мгновение притихла, и обоим показалось, будто она безучастна к тому, что происходит.

И тут она застонала, и этот стон, исполненный отчаяния и покорности судьбе, срываясь с ее губ, проник в него. Вдруг она замерла на мгновение, а потом обняла Сэма, вцепившись пальцами ему в плечи.

Сумерки сгущались, становилось все холоднее, но Джоанна, прижимаясь к нему, не ощущала ничего, кроме тепла его тела. От Сэма пахло лошадьми и кожей. Изумившись этому, она подумала, что этот древний запах — часть позабытого образа из ее фантазий. Рыцарь на белом коне! Только она, Джоанна, не хочет, чтобы ее спасали. Еще недавно она имела глупость думать, что сможет убежать от него, да и от себя тоже. Понадобилось всего мгновение, чтобы понять, насколько она уже к нему привязалась.

Он проводил губами по ее лицу, словно пробуя на вкус ее нежную ароматную кожу. Ее губы обвели линию его подбородка: она тоже искала все больше и больше блаженства. Сэм обнял крепче ее. Он думал о том, что прежде осмеливался полагать, будто знает, что значит желать женщину до боли. Но никогда раньше с ним даже отдаленно не происходило ничего подобного. Чем больше он прикасался к ней, тем сильнее ощущал боль и тем больше желал прикасаться к Джоанне.

—Я хочу тебя, Джоанна! — Теперь он запустил руки в ее волосы, будто опасаясь искушения снова пройтись по всему ее телу. — Я не мог заставить себя перестать думать о тебе все эти дни. И ночи тоже. Я хочу быть с тобой! Сейчас!