Название игры

Так не должно быть, повторяла Джоанна, даже перестав сопротивляться. Ей полагалось быть сильной, ответственной, быть только там, где она сама решала быть. А с ним, стоило ему только прикоснуться... Нет, достаточно было его взгляда, и земля уходила у нее из ног.

Все результаты ее тщательного самоанализа сегодня утром словно ветром сдуло в ту минуту, когда она ощущала его губы своими.

«Я этого не хочу!» Ее разум пытался зацепиться за это утверждение, в то время как сердце непрестанно выстукивало: «Но это происходит, да, происходит». Она уже почти ощущала, как разрывается на две части: одну — холодно-равнодушную, другую — такую хрупкую и нежную, что ее становилось жалко до слез. Страшнее всего было то, что на этот раз были основания всерьез опасаться, что хрупкость и нежность одержат победу.

—Я хочу быть с тобой наедине, Джоанна, — прошептал он ей, сперва коснувшись приоткрытых губ, затем прижавшись к ее щеке и целуя ее. — Все равно, совершенно все равно где, лишь бы там были только ты и я. Я не смог вычеркнуть тебя из своих мыслей.

—Не думаю, чтобы ты пробовал это сделать.

—Ты не права. — Он снова поцеловал ее, чувствуя, как ее возродившееся было отчуждение уступает место страсти. Это и была самая восхитительная ее черта, перед которой невозможно было устоять, — ее обыкновение желать, делать шаг назад и снова желать. — На самом деле еще как пробовал. Говорил себе, что ты слишком сложная, слишком напряженная и беспокойная. — Он почувствовал, как ее губы недовольно сжались, и испытал соблазн припасть к ним. — А потом находил способы снова с тобой увидеться.

—Я не напряженная.

Он почувствовал перемену в ее настроении, однако это его только позабавило. Возмущенная Джоанна была обворожительна.

—Леди, вы половину всего времени напоминаете сжатую до предела пружину, которая только и ждет момента, чтобы развернуться. И я, черт возьми, хочу присутствовать рядом, когда это произойдет.

—Это нелепо. И хватит называть меня леди! — Джоанна выхватила у него ключи, решив, что на сей раз машину поведет она.

—Посмотрим. — Он забрался в машину и почти сумел, вытянув ноги, удобно устроиться. — Подвезешь меня до дому?

У нее было искушение, притом очень сильное, вышвырнуть его из машины и бросить на парковке, прямо под жизнерадостно разинутым клювом Дональда Дака. Однако Джоанна решила устроить ему небывалую гонку в его жизни.

—Конечно. — Она включила мотор.

По территории парковки Джоанна ехала осторожно. Все-таки там было полно пешеходов, и многие из них — дети. Все изменилось, когда она вырвалась на шоссе. Она обошла три машины в скоростном ряду и почти вдавила в пол педаль газа.

Едет так, будто и правда готова развернуться, подумал Сэм, но ничего не сказал. Стрелка спидометра колебалась в районе девяноста, но руки уверенно держали руль. Возможно, подумал он, так она дает выход раздражению, разгоревшемуся оттого, что он назвал ее напряженной.

Джоанна ненавидела тот факт, что это было правдой. И это было хуже всего. Она очень хорошо знала, что представляет собой комок нервов, комплексов и страхов. Не она ли большую часть своего времени пыталась с ними бороться или хотя бы скрывать их? И ей было неприятно, что Сэм так вскользь упомянул об этом.

Очень давно, когда она приняла сознательное и очень взвешенное решение заняться любовью со своим однокурсником из колледжа, он тоже назвал ее напряженной. «Расслабься» — таким был его мудрый совет. Но Джоанна так и не смогла — ни с ним, которым была увлечена, ни с другими мужчинами, с которыми старательно строила отношения. Поэтому она прекратила попытки.

Нельзя сказать, что она ненавидела людей. Это было бы глупо. Она просто не хотела ни к кому привязываться, ни эмоционально, ни сексуально. Она очень рано поняла и никогда не забывала, как люди могут воспользоваться этими двумя механизмами. Поэтому она, возможно, и была напряженной, хотя терпеть не могла это слово. Лучше так, чем быть настолько легкомысленной, чтобы терять голову от прекрасных голубых глаз или лениво растянутого произношения.

Злая, как черт, подумал Сэм. Но его это устраивало. Он предпочитал сильные эмоции. По правде говоря, в отношении Джоанны он предпочитал, чтобы они вообще были. Он не возражал против того, что она на него сердилась, ибо, пока она сердилась, она думала. О нем. А ему хотелось, чтобы она думала о нем чаще.

Одному Богу было известно, что Сэм не переставал думать о ней. Никогда. Он сказал Джоанне чистую правду, утверждая, что пробовал вычеркнуть ее из своих мыслей. Это не помогло, и тогда он решил перестать биться головой о стенку и посмотреть, к чему это приведет. Дорога была неровной, однако Сэм наслаждался каждой минутой езды.

Рано или поздно Джоанна будет принадлежать ему! Опасаясь за свой рассудок, он надеялся, что рано. Но сейчас он пока предоставит бразды правления ей.

Заметив, что Джоанна вот-вот проскочит выезд, с шоссе, он махнул рукой в ту сторону.

—Ты хочешь выйти здесь?

Джоанна, наперерез движению, перестроилась из одного ряда в другой и со свистом вывернула на съезд с трассы.