Наживка для вермахта

Шубин кивнул Либеру, и тот выделил восемь бойцов своей роты, чтобы отнести раненых на берег. Шествие с ранеными удалилось, а Катя осталась: она продолжала хлопотать возле раненых. И когда Шубин пригласил ее попить с ними чай, только фыркнула в ответ.

– Вот у меня другого дела нет, как чаи с вами распивать!

Шубин, на правах хозяина, разлил чай по кружкам. Все стали осторожно пить горячий чай, почти кипяток, а Глеб между тем спросил:

– Федор Иванович, а вы что, всегда атаки по ночам проводите или только сегодня?

– Уже месяц так делаем, – ответил майор. – Это идея Василия Ивановича Чуйкова, нашего командующего армией. Это он предложил устраивать позиции рядом с немецкими, не дальше броска гранаты. Тогда немецкая артиллерия не может наши позиции обстреливать, ибо того и гляди, по своим отработает. И он же придумал атаковать немцев по ночам. Они ночью воевать не любят – это вроде как не по уставу. А мы многое делаем не по уставу, и ничего. Они наших ночных атак боятся. На этом вот участке таких атак давно не было – у нас силы иссякли. Так что фрицы сегодня нашей атаки не ждут. И это позволяет нам надеяться на успех в проведении операции. Ну что, у тебя все вопросы?

– Пожалуй, да, – сказал Шубин.

И едва он произнес эти слова, как в склад стали входить один за другим бойцы. Это и было обещанное Воробьевым подкрепление. Вслед за бойцами пришли санитары, которые погрузили на носилки оставшихся раненых. Вместе с санитарами ушла и Катя. Но перед уходом она обернулась и бросила на Шубина взгляд. Или ему это только показалось?

Воробьев, как видно, собирался сам командовать предстоящей ночной атакой. И не только командовать, но и участвовать в ней. Он собрал офицеров и поставил им задачу:

– Видите вон то трехэтажное здание напротив? Это бывшее заводоуправление. Ты, Шубин, атакуешь правое крыло этого здания. Бойцы Спирягина возьмут на себя центральную часть здания, а солдаты Костюкова – левую. Никакого сигнала к атаке не будет, и вообще стараемся производить поменьше шума. Идем в атаку молча, пытаемся захватить фрицев врасплох. Я пойду в центре линии атаки, с бойцами Спирягина. Как увидите, что мы начали, – начинайте и вы тоже. Ориентировочное время начала атаки – два часа пятнадцать минут. Все ясно? Тогда расходимся по своим подразделениям и ставим задачу рядовым.

Шубин прошел по всем ротам своего батальона и разъяснил задачу предстоящей атаки. Затем он засел у окна, которое выходило на застывшую напротив него самоходку, и стал ждать. Вот наступило два часа… Два десять… Еще несколько минут томительного ожидания…

И тут Глеб увидел, как из соседнего здания цеха молча выскакивают люди и устремляются к зданию заводоуправления. Тогда он обернулся к своим бойцам и негромко крикнул:

– Вперед!

И тут же сам выскользнул в окно и побежал к немецким позициям. Наступающие успели пробежать примерно половину расстояния, отделяющего их от врага, когда немцы наконец заметили опасность. Загремели автоматные и пулеметные очереди, кто-то из атакующих упал. Однако до заводоуправления оставалось всего несколько метров. Поздно немцы спохватились, поздно!

И вот первые бойцы уже добежали до здания, забросили в окна гранаты, а затем стали штурмовать двери и окна. Шубин бежал к окну, расположенному довольно высоко, в двух метрах от земли. На ходу выдернул чеку из гранаты, метнул ее в окно. Там взметнулось багровое пламя, прогремел взрыв. Теперь вперед! Глеб умел одолевать препятствия. Он прыгнул на стену, зацепился за какой-то выступ, перекинул тело через подоконник – и вот он внутри.

В комнате, в которую он попал, живых не было – одни трупы. Но едва Шубин шагнул к двери, выходящей в коридор, как оттуда ввалился здоровенный немец. Ни Глеб, ни его противник уже не успевали воспользоваться огнестрельным оружием. Они кинулись друг на друга и сошлись в рукопашной схватке. Оба упали. Немец схватил капитана за горло и начал душить. Однако Шубин смог нанести ему удар в солнечное сплетение и заставил разжать руки. Они вскочили, оба дружно выхватили ножи. И тут выяснилось, что противник Глеба лучше владеет холодным оружием. Он сделал выпад, еще один – и лезвие ножа чиркнуло капитана по лбу, пошла кровь. Немец сделал маневр вправо, потом в другую сторону. Он хотел обмануть противника, заставить капитана потерять равновесие. Он еще раз сделал выпад, целясь Шубину в грудь, одновременно сделал подсечку, так что тот свалился на пол. Враг тотчас оказался сверху. Прижав Шубина к полу, он нанес еще один удар ножом, но капитан успел ухватить и удержать его руку. Однако немец был физически сильнее. Лезвие ножа неумолимо приближалось к глазам Шубина… И тут раздался выстрел, и капитан увидел, как на груди немца, нависшего над ним, образовалась рана и оттуда выплеснулась струя крови. Тело врага рухнуло на пол, и Шубин увидел стоявшего в дверном проеме рядового Колышкина, сжимавшего винтовку.

– Так это ты его свалил? – спросил Шубин.

– Да… – неуверенно ответил солдат. – Я не знал, как вам еще помочь…