Назад в СССР 6

– Все нормально, прорвемся, – честно говоря, я не помнил имени сержанта, с которым просто до этого виделись изредка в коридоре и здоровались. А он меня хорошо запомнил. Особенно после дела о новоульяновском душителе.

– Почему тебя сюда определили? – недоумевал дежурный. – К уголовникам. Ты же действующий сотрудник, тебе отдельная камера положена. Ну или хотя бы не с урками.

– Наверное, Сафонов постарался. Любит он меня, как бык красную тряпку. Как узнал, что меня задержали, небось, ручонки потирает и голову ломает, как жизнь мне усложнить. Скотина…

– Ну, ты, если что, стучи… В дверь. Я рядом побуду пока.

– Да не заморачивайся. Разберемся.

Дверь, небрежно слепленная из толстых листов железа, недовольно скрипнула и распахнулась. Я вошел в камеру. Бух! Стальное полотно за мной захлопнулось, накрепко заперев в тесном помещении с двухъярусными шконками (всего 4 шт) вдоль стен, парашей в углу и металлическим столом, приваренным к полу. Воняло потом, нечистотами и вообще – подвалом.

– Вечер в хату, граждане заключенные, – я оглядел присутствующих.

На нижних ярусах сидело трое. Из одежды лишь полинявшие трико и майки-алкоголички, которые открывали синеву татуированных плеч и груди. Традиционные купола, голые бабы, какие-то змеи и прочие зверушки.

– О, а ты чьих, парнишка, будешь? – расплылся в неполнозубой улыбке самый “синюшный”. Морда лысая и наглая, как у Нагиева, который пока что, наверное, на уроках сидит мается.

Проверяют меня, гады. Главное сейчас – правильно поставить себя, иначе заклюют. Это решающий момент, после которого окошко захлопнется – от параши не выберешься. Так что ответил я твердо, но без вызова:

– Можешь называть меня Андрей Григорьевич, если коротко, то Григорич.

– А ментик-то с гонором, – едко поддакнул второй, с пузом и прищуром, как у Леонова, как раз когда он был в роли Доцента и занимал лучшую койку у окна.

Опа… А Сафонов уже позаботился, чтобы они узнали, кто я такой. Не повезло, блин. Зэкам не повезло. Придется ведь отстаивать честь советской милиции и в таком злачном месте. Без выбитых зубов никак не обойтись. Главное, лишнего ничего не сломать, чтобы на меня еще телесняки не повесили.

– Ментяра не понял, куда попал, – хмыкнул третий, самый худой из них, похожий на Кощея, и нос такой же крючковатый, только волосы на голове имеются. Седые не по годам. – Нужно объяснить, где его место.

Ну началось… Вот к чему лишние разговоры? Психологически хотят сначала продавить. Если знают, что я мент, нападали бы сразу. Так хоть какой-то шанс у них был бы. А без организованной атаки, то есть, без заточки, “бабочки” и “розочки” эта шобла мне не опасна. Привыкли стаей наваливаться, и никто им сопротивления не оказывает. Но, как говорится, лучшая защита – это мордой об стенку. Так я и сделал.

Быстрым шагом подошел к троице, и “Кощея”, что сидел ближе всех, схватил пятерней за морду и с ускорением приложил затылком о бетонную стену.

Бум! – звук глухой, то ли стена полая, то ли голова пустая. Скорее всего, второе…

Кощей сполз на шконку и затих. Минус один. Те двое, конечно, вскочили.

– Ах ты, сука! – лысый бросился на меня, но напоролся на мой кулак прямо своим носом.

Судя по выпученным глазам, он так и не понял, как я так руку умудрился выкинуть далеко вперед. Все дело в правильной стойке и повороте плеча. Бокс – это вам не кулаками махать, это тактика.

Нос его предательски хрустнул. Черт! По-любому сломал. От удара лысый откинулся назад и вдобавок приложился спиной о кривоногий стол. Размазывая кровь по морде и сыпя проклятия сквозь зубы, сполз на вторую шконку. Минус два.

Я развернулся, готовый к продолжению битвы. Честно говоря, после всего пережитого за последние дни эта стычка меня, скорее, забавляла. Будто я был персонажем самодельной компьютерной игры со странными правилами – как у Березкина из комедии про олигархов и зеков.

– Не бейте меня! – выкрикнул на упреждение третий, пузатый. – Я вообще не с ними. Их за грабеж повязали, они так-то в СИЗО должны были уехать после допроса, но почему-то сегодня их здесь оставили. Говорят, распоряжение начальника УВД.

Ну, естественно. Я чувствовал, что это только первый, но вовсе не последний “подарочек” пресловутого начальника. Ведь теперь я оказался целиком в его власти.

– А ты за что чалишься? – небрежно бросил я.

– Так я это самое… Гражданин начальник, за ни за что… Как и вы.

– Я следователя убил, но он гнидой был. И ты тоже прокурорского замочил?

– Нет, что вы… Я ничего не делал. В буквальном смысле ничего. Дома сидел, никого не трогал. БОРЗый я. По 209 статье прохожу.

Статья для граждан без определенного рода занятий, в специфических кругах сокращенная в вот такую то ли забавную, а то ли вызывающую аббревиатуру.

– А-а… Тунеядец, – хмыкнул я. – Будь другом. Сделай мне чайку. Да покрепче.

– Кипятка, начальник, нема.

– А ты попроси.

– Та как же?

– Очень просто, в дверь постучи, там конвойный в коридоре трется.

И вот еще что… Ударь меня под глаз.

Пузатый даже головой затряс.