Назад в СССР

Короче, мать отпиралась и со слезами на глазах говорила, быть такого не может. Директор тыкал пальцем в запись с камер, где отчетливо видно, как пятеро здоровых первоклашек, чем их только кормили, интересно, подходят ко мне, что-то говорят. Потом один из них отвешивает мне подзатыльник. И вот после этого вдруг они сцепились между собой. Сначала между собой. Дальше — больше. Часть класса кинулась на моих обидчиков, пытаясь добраться зубами до их ушей. Уши, видимо, показались невкусными, следующей целью стали носы.

Пока мать и директор выясняли истину, я сидел скромно в уголочке. Даже в семь лет в моей голове сформировалось четкое понимание, признаваться нельзя. Судя по тому, что говорят взрослые, меня заберут у матери и отправят в какое-то страшное место. Родительница, какая-никакая, но своя. Привычная. А всякие левые места вызывали у меня тогда категорическое отторжение.

Точку в споре поставил тот самый учитель истории. Он вдруг резко, а главное очень неожиданно, схватил тяжеленный стул и запустил его прямо в меня. Клянусь! Просто швырнул тяжёлый стул с металлическими ножками ребенку в башку.

— Если одаренный не проявлял способностей в предыдущие годы, значит, он их просто скрывал по какой-то причине. И вина в этом Ваша. У ребенка сто процентов имеется психологическая травма. Вы за это еще ответите. — Заявил учитель, глядя на предмет мебели, который валялся теперь в углу.

Просто чертов стул изменил траекторию, не успев долететь до меня буквально сантиметров десять.

— Скорее всего, Вы неоднократно говорили мальчику что-то из разряда… — Учитель истории помолчал буквально секунду, подбирая примеры, — Из разряда, мол, не было бы его, Вам было бы легче жить. Парень закрылся и заблокировал себя. Но в момент опасности сдерживать то, что в нем есть, невозможно. Это срабатывают его способности. Удивительно сильные способности, хочу заметить. Вы видели? Только что стул ушёл в сторону под углом в девяносто градусов. Надеюсь, вы пожалеете наш мозг и не начнете доказывать, что это ветер из окна подул.

Мать с грустью посмотрела на приоткрытую оконную створку. Видимо, именно так она и хотела сказать.

В общем, из кабинета директора я уехал в закрытую школу. Школа, это громко, конечно, сказано. При одном то единственном ученике.

Как бы то ни было, вырос я удивительной сволочью. Возможно, учитель истории был прав, и это — детская травма. А возможно, я просто — хреновый человек. Вторая версия мне ближе. Третий вариант — псионики изначально рождаются с внутренней убеждённостью, они не такие, как все. Более умные, более сильные. Могущественные.

Так вот, моими руками было сделано четыре революции на Африканском континенте, который оставался разделён на множество мелких стран. Громкие революции. С погромами, убийством правительства и террактами. В Азии я убил одного диктатора без особой на то причины. Ну…просто замудохал. Честно. Я путешествовал. У меня, между прочем, был отпуск. Хотел посмотреть мир. Заодно приобрести себе дорогую во всех смыслах реликвию. Жезл какого-то там императора, сдохшего несколько тысячелетий назад. Ясное дело, никто не собирался тратить на это деньги. Зачем? Я наоборот планировал его продать одному коллекционеру и хорошо заработать.

И вот мое желание не совпало с мнением диктатора. Он слишком трепетно относился к столь необходимой нам с коллекционером вещи. Пришлось диктатора убить. А потом, пока в стране шли беспорядки, забрать жезл из музея. В итоге все списалось на мародёров.

Кстати, именно после данного приключения я решил, что перерос Конфедерацию, считающую, будто все псионики — ее собственность. И ушел в свободное плаванье. Странное дело, но Конфедерация не разделяла моего стремления к свободе. Начали вести себя совершенно некрасиво. Объявили международный розыск. Самое смешное, не скажешь ведь соседним государствам, что сбежал псионик. Поэтому преступления, которые мне приписывали, были очень разнообразные, но далёкие от реальности. Конфедерация даже всячески пыталась меня разыскать своими силами. Это мешало при выполнении частных заказов. А заказов было, между прочим много. Различных.

Но речь опять же не об этом. Я многое видел. Реально многое. И был уверен, что удивить меня сложно. Еще я был уверен, что более конченой сволочи чем я, трудно сыскать. Но…

Вася Мишин и Антон Ряскин, эти прекрасные советские пионеры, смогли претендовать на уровень, близкий к моему. По размаху задуманного ими мероприятия.

Когда торжественное поднятие флага, наконец, завершилось, директор сообщил, что смена считается открытой. Выражение лица у него при этом было максимально злобное. Будто он сильно о данном факте сожалеет. Значительно позже я перестал думать о Гоблине плохо и наоборот, в некотором роде, посочувствовал. Но это было позже. В тот момент я искренне верил, что он отвратительный, неприятный тип.

Нас опять построили, а затем отправили в здание кинотеатра. Внутри имелась сцена, на заднем — фоне белое полотно. Сейчас на этом полотне висели бумажные буквы, которые складывались в фразу «Добро пожаловать!»