Назад дороги нет

Он ловит мои губы, накрывает своими, и наши языки начинают свой танец, ответом которому — почти невыносимое томление внизу живота. Викинг, будто почувствовав что-то или сам не в силах сдерживаться, раздвигает коленом мои ноги, поддевает ладонью под ягодицы и заставляет обнять лодыжками за поясницу. Да, так удобнее. И ближе.

— Ася-я, — снова стонет, прерывая поцелуй, но на землю не ставит, — я, правда, тороплюсь. Очень.

Его сердце колотится рядом с моим, а сильные ладони сжимают ягодицы почти до боли, но это приятная боль.

— Иди, — выдыхаю, проводя пальцами по высокому лбу, касаюсь волос и делаю то, о чём мечтала с первого взгляда не него — поддеваю резинку и снимаю её, отбросив куда-то в сторону. Светло русые со стальным отливом волосы распадаются по плечам, обрамляют лицо, а я задыхаюсь от того, насколько он сейчас красив. Настоящий скандинавский воин, не иначе.

— Сейчас поеду, — усмехается и чуть встряхивает головой, а я смеюсь, потому что сейчас чувствую такой душевный подъём, что почти невозможно дышать от переполняющего восторга.

Обхватывает моё лицо широкой ладонью, ловит взгляд, хмурится. Большим пальцем поглаживает кожу на скуле, а она будто загорается вслед за его прикосновениями.

— Валькирия... моя валькирия, — снова повторяет, а моё сердце делает кувырок, ухая в пропасть. — Обещаешь, что не исчезнешь, не убежишь?

Тихо смеюсь, но молчу, что никуда убегать мне не хочется. Не дождётся.

— Я постараюсь. — Обнимаю его за шею и сама целую в губы, потому что не могу иначе. Кажется, на этой самой поляне происходит сейчас что-то очень важное, что-то такое, что навсегда способно изменить меня же саму.

И, чёрт возьми, мне страшно и умопомрачительно волнительно, потому что я совершенно ничего не понимаю — в последнее время жизнь дала странный крен, но впервые за очень долгое время я чувствую себя по-настоящему свободной.

— Ася, я так хочу тебя… — В голосе настоящая мольба, а я понимаю, что испытываю то же самое. Кажется, если не почувствую его в себе, не переживу.

Это так дико, почти на уровне животных инстинктов, но, в конце-то концов, кому какая разница? Мы слишком взрослые люди, чтобы отказывать себе в том, без чего, кажется, способен задохнуться. И пусть мираж растает, но я всё равно буду счастлива.

Ставит меня на землю, а я принимаюсь лихорадочно стягивать с него одежду. Секунда, и уже моя футболка отлетает на землю, а ловкие мужские пальцы расстёгивают молнию на моих джинсах. Всё это похоже на какое-то сражение, с рычанием и прерывистыми всхлипами, когда голая кожа соприкасается.

— Блядь, Ася, ты чёртово божество, — выдыхает, и набрасывается, впечатывая голой спиной в дерево. — Пошли.

Он подхватывает меня на руки, тащит к мотоциклу, а я на секунду задумываюсь о том, что нас в любой момент может кто-то увидеть, но пошло оно всё к чёрту. Надоело думать и сомневаться. Даже если велик шанс, что нас загребут в ментовку, наплевать.

Викинг проносит меня, абсолютно голую, на руках к мотоциклу, а я прижимаюсь к нему, целую в шею, не в силах насытиться его запахом, вкусом. Этот мужчина, определённо, сводит меня с ума, и я не хочу ничего менять. Хочу быть сумасшедшей, смелой, раскованной. Тем временем Витя усаживает меня спиной к рулю, подтягивает чуть ближе к краю, заставляя прогнуться в пояснице.

— Я, мать их, не любитель быстрого секса, — говорит срывающимся голосом, — но я боюсь, что ты снова сбежишь. Второго раза я не переживу, будешь виновата в моей смерти.

Окидываю взглядом его сильное тело с хорошо развитыми мышцами на груди, руках, пытаюсь рассмотреть каждую татуировку, которых на его коже столько, что почти не осталось живого места, и пытаюсь запомнить, впитать в себя каждую деталь. Просто потому, что всегда есть вариант, что это больше не повторится.

Когда проводит пальцами по складкам, осторожно проникает внутрь, раздвигая, подготавливая, из меня вырывается стон, но я даже не пытаюсь держать себя в руках. Сейчас мне настолько хорошо, что буду кричать, если захочется. Отныне буду делать только то, что хочется мне.

— Боже мой, какая ты…

— Какая?

— Я все приличные слова забыл, веришь?

— А они и не нужны сейчас… ох…

Викинг издаёт низкий смешок и, не переставая ласкать пальцами, взглядом пододвигает меня ещё ближе к краю сидения. Запрокидываю руки, обхватываю руль, чтобы иметь хоть какую-то опору в этом рушащемся на части мире.

— Ася, извини, я не могу больше, — почти рычит и одним резким движением входит, а я вскрикиваю от того, насколько это кажется правильным, естественным, точно именно этого ждала всю жизнь, словно только ради этого и родилась, — чтобы чувствовать в себе этого мужчину, подаваться ему навстречу, стремясь к ещё большей близости.

Он наклоняется, обхватывает губами мой сосок, и, не переставая двигаться мощными толчками, терзает грудь, а я зарываюсь пальцами в его волосы, а волна оргазма накрывает с головой, вытесняя все мысли из головы и воспоминания. Кажется, что в этот самый момент, когда лечу в разукрашенную огнями пропасть вниз головой, рождаюсь заново.

Знать бы теперь, что со всем этим делать.

***