Назад дороги нет

Я вообще никого видеть и слышать не хотела, мне все надоели до зубной боли, только Викинга, но очень быстро поняла, что желание это — только с моей стороны, ему-то наплевать. Или нет? Ох, совсем запуталась...

— О чём? — Викинг делает маленький шаг — последнее препятствие между нами — в мою сторону, и я оказываюсь зажатой между ним и деревом. Жар сильного тела опьяняет, но я пытаюсь сопротивляться, потому что до обморока боюсь, что вот сейчас он исчезнет и больше никогда не появится в моей жизни вновь.

Не могу позволить, чтобы мне снова сделали больно.

— О многом, — выдыхаю, когда его губы касаются моей шеи. Совсем легко дотрагивается, а у меня ноги дрожат от того, насколько это приятно. Господи, вот что он делает со мной?! И где найти силы сопротивляться? И самое важное: нужно ли?

— Расскажешь? — Его голос вибрирует возле самого уха, и мурашки следуют за каждым его словом, вдохом, движением табунами. — Но сейчас я тороплюсь.

— А так сразу и не скажешь, — иронизирую, даже сарказмом прикрыться пытаюсь, да только ничего не получается.

Пусть я слабовольная, но ведь нравится то, как он целует меня, нравится, как дотрагивается. Мне вообще он слишком сильно нравится, и на это почти плевать.

— Никто же не виноват, что ты такая красивая… и так вкусно пахнешь…

Ох…

Обнимаю его за шею, прогибаюсь в пояснице, и ищу губами его губы, потому что жизненно необходимо, чтобы он поцеловал меня. Просто потому, что тоже очень сильно по нему скучала. Только в тот момент, когда увидела его серые глаза напротив и поняла, насколько сильно.

Когда он обрушивается на меня с поцелуем, сминая барьеры и руша любые препятствия, понимаю, что, наверное, именно этого и ждала всю жизнь. Мир трещит по швам — так тщательно выстроенный, привычный, — и есть только он и я, в этом лесу, где чуть слышно поют птицы, а ветер путается в хвое исполинских сосен. Отрываюсь от него, запрокидываю голову, а Викинг покрывает моё лицо, шею быстрыми, лихорадочными и обжигающими поцелуями. Стону, потому что горячий клубок сворачивается внизу живота, и хочется плотнее сжать бёдра, чтобы удержаться на краю и не рухнуть в пропасть.

Наплевать, что вокруг лес, и кто-то случайно может нас увидеть, потому что я хочу этого мужчину, как не хотела никого и никогда. И даже наплевать, если мы больше никогда не увидимся, он нужен мне, а о чём-то другом и не думаю.

Забираюсь руками под кожаный жилет, приподнимаю футболку, ощущая пальцами прохладу гладкой кожи, а Викинг тем временем сжимает мою грудь через ткань. Ощущения… словно, все звёзды мира разом сгорели. Он что-то шепчет на ухо, но я совершенно не способна расслышать слова. Саша всегда молчал во время секса, иногда лишь мычал, если кончал, но Викинг разговаривает, и это заводит ещё больше, хотя, кажется, куда?! Я и так на последнем пределе.

Господи, что я творю?! Но впервые в жизни вина за совершённые поступки не разъедает изнутри. Впервые понимаю, что сама — хозяйка своей жизни и могу делать то, что хочу. Сейчас я хочу Викинга, а всё остальное, включая чувство вины, пусть катится в пропасть.

— Ася… — протягивает и обхватывает ладонью моё лицо, приподнимая. Заглядывает в глаза, всматривается, будто ответы ищет.

— Витя… — вторю, потому что сейчас, именно так хочется его называть. Не странным прозвищем, которые на удивление сильно ему подходит, не полным именем, а именно так, почти как между близкими… Витя.

— Я скучал, я так сильно скучал…

Я знаю, что нельзя доверять мужским словам, сказанным в порыве страсти, но я хочу верить, а, значит, буду. И наплевать на всё.

— Я тоже.

И это правда. Все эти странные и слишком тяжёлые дни, когда готовилась поставить крест на прошлой жизни, только мысли о Викинге и спасали. Казалось, что ещё хоть кому-то могу быть нужна и интересна. И вот теперь эта встреча в лесу, которая не могла быть случайной. Судьба снова нас свела, и мне больше не хочется, чтобы всё закончилось, как в прошлый раз.

— У меня все эти дни крыша ехала, веришь? Я столько пил, я почти спился, но я не мог перестать думать о тебе, моя валькирия.

Он так произносит эту фразу — “моя валькирия”, что я готова получить оргазм только от этих двух слов. Что-то невероятно со мной творит, и искать этому объяснение совсем не хочется.

— Викинг и валькирия? — спрашиваю, поглаживая его поясницу. — А где-нибудь на свете есть наша личная Вальхалла?

Он смеётся — хрипло и чертовски сексуально — и говорит:

— А кто-то, смотрю, в теме. — Когда киваю, улыбаясь, продолжает: — Ася, со мной чертовски трудно. Невозможно просто. Я самодур, тиран, ревнивец и у меня чёртова туча боли на душе, но я постараюсь не быть мудаком. Как тебе?

— А вдруг мой муж узнает? Убьёт тебя ещё…

Не знаю, зачем говорю об этом. Какой-то странный рефлекс, но до сих пор, подсознательно, считаю себя замужней женщиной. Не так-то просто ощутить полную свободу, когда всю жизнь были связаны крылья.

— Мне кое-что рассказали… потому, не думаю, что твой муж имеет право лезть в твою жизнь.