Назад дороги нет

Вдруг молния разрывает небо на несколько частей, и вспышка света бьёт по глазам. Считаю, как в детстве — раз, два, три, — и мощный раскат грома вносит свою лепту в какофонию звуков. Когда сон окончательно рассеивается, а кровь перестаёт гудеть полноводным водопадом в ушах, слышу стук капель по оконному стеклу.

Когда ложилась спать, ведь был такой прекрасный и тихий майский вечер, словно подаренный в награду за все волнения предыдущих дней. Даже то, что Викинг так и не позвонил, не так сильно и печалило, просто воспринималось как факт, и почти не было обидно. Перед сном немного посидела в саду с бокалом вина, погрустила, настроила себя на новую жизнь и легла спать почти счастливая, а тут дождь и гроза, которую с детства боюсь. Наверное, единственное, что может меня по-настоящему испугать — гром, молния и шквальный ливень. Вот как сейчас.

Спрыгиваю с кровати, натягиваю халат и выхожу из комнаты, чтобы наконец узнать, что за шум доносится снизу. Во всяком случае, так смогу отвлечься от грозы, которая пугает почти до чёртиков. Хочется, как в детстве, залезть под кровать, накрыть голову толстым пледом, и хоть так постараться переждать ненастье.

В доме на секунду воцаряется тишина, а я злюсь, что никого в доме, кроме меня, нет. Родители уехали с ночёвкой в загородный дом старинных приятелей, а я не захотела возвращаться в наш, с Сашей, дом, потому и осталась здесь. Как оказалось, зря.

Может быть, полицию вызвать? Явно же, что кто-то чужой внутри шурудит. Пусть приедут, задержат бандита, да? Для этого же они нужны, верно? Да только, чует мой хвост, никакой это не бандит, а очень даже знакомый гражданин, с которым ещё не успели оформить развод. Пусть Саша — предатель и идиот, но всё-таки...

Спустившись вниз, включаю свет в холле, и комнату затапливает тёплый свет, льющийся из большой люстры под потолком. Я люблю родительский дом — здесь всегда уютно и радостно. То, что мне сейчас необходимо больше всего — покой привычного с детства места и внутренняя гармония. Где-то вдалеке грохочет гром, а в стекле двери, выходящей на задний двор, отражаются вспышки молний. Апокалипсис какой-то, честное слово.

— Ася, Асенька! — зовёт меня, стоящий за дверью непрошенный гость.

Саша, чтоб его.

Так и знала, что это он припёрся, только его мне и не хватает. Ну почему просто не разойтись, как взрослым людям, без скандалов и истерик?! Развестись, мило улыбаться друг другу при случайной встрече и не помнить зла. Но нет, он решил взять меня измором, и это совсем не весело.

— Зачем пришёл?! — спрашиваю, подойдя к двери, но не открывая.

Для начала нужно понять, какие у него намерения. Вряд ли он мог узнать, что я сегодня ночью здесь одна. Значит, не думаю, что прихватил с собой в дорогу какой-нибудь нож или топор. Уж слишком он уважает — или просто побаивается? — моих родителей, чтобы устраивать кровавую баню в их доме.

Хотя… кто знает, что от него можно сейчас ожидать? После той сцены в нашей кухне, когда его глаза горели странным огнём, я уже ничему не удивлюсь.

— Асенька, открой, пожалуйста… — раздаётся жалобное из-за двери, — я весь мокрый, замёрз. Пожалуйста, Ася.

Да чтоб его. Спекулянт чёртов. Знает же, что я жалостливая и пользуется этим. И грозы этой гадкой боюсь, аж внутри всё стынет.

— Тебя никто не приглашал вообще-то.

— Но мне надо с тобой поговорить, объясниться. Ась, ну будь ты человеком. Я же с добром пришёл. Ну, впусти.

И ещё раз: да чтоб его!

И всё-таки я дура.

Открываю дверь, и сперва меня обдаёт запахом перегара, смешанного с озоновой свежестью дождя. Следом в дом вваливается непосредственный источник амбре — мой “обожаемый” муж, — а я еле успеваю отпрыгнуть в сторону, чтобы он на меня не упал.

— Ты что, пьян?

Мне кажется это столь же невероятным, как нахождение нефти в бачке унитаза. Нет, этого просто не может быть, никогда и ни при каких условиях. Да Саша даже на нашей свадьбе ни капли в рот не взял! А тут пьяный? Ересь!

Но факт остаётся фактом — от трезвого так разить не может и трезвого так не шатает из стороны в сторону. Господи, как многого я ещё, оказывается, не знала о собственном муже...

— А-асенька-а... — тянет, фокусируя на мне мутный взгляд. — Люби-и-мая... моя... Я так скучал.

— Саша, ты на самом деле пьяный, что ли? — вскрикиваю, пытаясь всё ещё убедить саму себя, что мерещится, а Саша склабится, потирая бледное лицо ладонями.

Не мерещится, чёрт...

Вода стекает с него вниз ручьями, а на полу уже образовалась приличная лужица. Светло-голубая рубашка прилипла к телу, как и чёрные брюки, мокрые волосы обрамляют лицо унылыми сосульками. В самом деле, несчастное создание. Его бы пожалеть, да что-то не выходит.

А Саша тем временем, будто прочтя мои мысли, говорит гнусавым голосом, искажённым алкоголем и странной бравадой:

— Ага... пьяный я Асенька, пьяный. И мокрый. И жалкий. Жалкий же, да?!

Мне не нравится, каким тоном он задаёт вопрос. Никогда не видела Сашу пьяным, потому знать не знаю, что от него ожидать в таком состоянии.

— Саша, что ты от меня хочешь? Пришёл ты зачем?