Назад дороги нет

Оливер робко потянулся к нему второй ладонью, легонько дотрагиваясь до его щеки. Генри тяжело и очень часто задышал, пробормотал что-то совсем неразборчивое и, выпустив запястье Оливера, уронил свою руку на пол, снова впадая в беспамятство.

Оливер глубоко вздохнул, чувствуя еще больший страх за друга. Провел ладонями по лицу и оглянулся на Ника. Тот нерешительно замер в дверях, полным беспокойства взглядом смотрел на Оливера, как и всегда ожидая, когда тот примет важное решение, как им поступать дальше. Он всегда так делал, еще с самого их знакомства взяв на себя роль верного помощника, а Оливер и не пытался как-то это изменить.

– Иди сюда, – сказал он Нику. – Поможешь мне его поднять. Мы отведем Генри к Уэнди.

Комната медсестры находилась на первом этаже, рядом с медицинским кабинетом. Это была маленькая, тесная, но на удивление уютная комнатка, с мягкой кроватью, застеленной стареньким сиреневым покрывалом и небольшим стеллажом, полностью заполненным любимыми книгами Уэнди.  Оливер часто проводил время в комнате медсестры, где они с Уэнди, сидя на её кровати болтали о разных пустяках. С теплой улыбкой она слушала его рассказы и мечты, говорила ему, что у него все обязательно получится, или же читала ему свои любимые захватывающие истории. Она была доброй, милой, и очень красивой. Оливер не раз замечал, как многие мальчишки восхищенно провожали ее глазами, а уроды Том, Донован и Шкаф, не таясь громко обсуждали, как и где поимели бы её.

Однажды, услышав один из таких разговоров, Оливер, не сдержавшись, набросился на них, и Том сломал ему руку, но Оливер ни капельки об этом не жалел. Он любил Уэнди. Да и как ее было не любить? Когда она входила в комнату, казалось, что вместе с ней внутрь проникает радость и теплый солнечный цвет. Все преображается и будто бы становится лучше, чем есть на самом деле.

Уэнди носила форму медсестры, подчеркивавшие ее ладную фигурку, свои золотистые кудри закалывала заколкой бабочкой, а ее голубые глаза сияли неподдельной теплотой. Она звонко смеялась, когда рассказывала забавную историю и всегда любого стремилась поддержать и утешить.

Оливер любил ее, но его любовь была не такой как у многих. Эта любовь напоминала чувства младшего брата к старшей сестре или сына к матери. В своих мечтах мальчик мог себе позволить думать о том, как он, Ник и Уэнди сбегают из приюта, и живут в маленьком домике на берегу моря, не заботясь ни о чем на свете.  До чего замечательной была бы такая жизнь!

С трудом дотащив Генри до комнаты Уэнди, Оливер и Ник кулаками застучали по ее двери, не останавливаясь, пока она им не открыла. Сонно моргая, кутаясь в теплый голубой халат, Уэнди удивленно оглядела мальчишек и сон ее как рукой сняло, когда она увидела, в каком состоянии они были.

– Боже! Что случилось? – воскликнула она в шоке, помогая Оливеру и Нику затащить Генри в ее комнату, и аккуратно прикрывая дверь. – Это новенький? Кто же вас так?

Она подскочила к Оливеру и нежным жестом теплой ладонью приподняла его голову за подбородок, внимательно осматривая на наличие ссадин и царапин.

– Его зовут Генри, – только и смог ответить ей мальчик. Он вдруг почувствовал себя таким изможденным. Казалось, все силы разом покинули его, оставив после себя только накатившую слабость и пустоту.  Оливер тяжело закашлялся, чувствуя, что в легких не хватает воздуха, глубоко вздохнул и попытался сосчитать до десяти, призывая себя не впадать в панику.

– Познакомился с Томом и его шайкой, – сквозь пелену доносился до мальчика голос Ника, который, видимо, подробно рассказывал Уэнди об их стычке.

Оливер бессмысленно кивнул, как бы подтверждая слова Ника.  Он рассеянно наблюдал, как Уэнди опустилась на колени перед Генри, с беспокойством осматривая его, и слегка нахмурилась, когда поняла, что ему сломали нос.

– Положите его на кровать, я сейчас схожу за доктором Стэнфордом, – сказала она, поднимаясь, и тревожно взглянула на Оливера, словно по одному его внешнему виду поняла, в каком состоянии сейчас он находился. Уэнди нежно провела ладонью по его волосам, ободряюще улыбнулась и, выйдя из комнаты, быстро зашагала по коридору в поисках доктора.

Оливер же вместе с Ником, уложили Генри на ее кровать и замерли возле него, как двое истуканов, не зная, что им делать дальше. Ник укрыл Генри пледом, и почесав затылок, произнес сиплым голосом:

– Всё будет хорошо братишка.

Оливер молчал. Он не находил слов и просто смотрел на Генри, который был без сознания, на лбу его выступили капельки пота, а рот слегка приоткрылся. Он казался таким уязвимым, что Оливер, даже не задумываясь, потянулся к нему, взяв его горячую и липкую от пота ладонь в свою, крепко, но бережно сжимая, словно пытаясь через это пожатие донести, что он рядом и обязательно поможет.