Навуходоносор II, царь Вавилонский

Некоторая непризнанная и неосознанная агорафобия была одной из констант вавилонской цивилизации. Вавилоняне никогда не любили больших пространств. Их собственная страна, во-первых, и Ближний Восток, над которым они владычествовали, во-вторых, были для них просто конгломератом отдельных географических элементов, которые всегда воспринимались по отдельности: в первом случае это были города с предместьями, во втором — самые разнообразные территории. Жителям Вавилонии никогда не приходило в голову рассматривать их как одно целое или хотя бы несколько консолидированных частей. При Набопаласаре империя, будучи только что унаследованной вавилонянами от ассирийцев, никак себя не проявляла, и никакая реформа не казалась тогда насущной или необходимой. Но в начале царствования его сына вавилоняне могли бы определить для себя собственное место в империи. Они этого не сделали. Навуходоносор тоже не создал новых административных структур для организации или реорганизации управления своими владениями. Он ни единого момента не помышлял о том, чтобы перекроить границы внутри «Благодатного полумесяца», которые получил в наследство от Ассирийской империи. Таким образом, империя представляла собой сумму территорий совершенно различного размера, политического и экономического значения: Хамат владел большой долиной, Сидон контролировал только свои пригороды, Арвад представлял собой только маленький островок. Нигде не отмечено даже, чтобы Навуходоносор наказывал или награждал какого-либо царя, увеличивая или урезая его царство. Границы Иудеи оставались прежними и в 597, и в 587 годах, и даже после убийства Гедалии. Такой же представляли империю и преемники Навуходоносора вплоть до Набонида. Этот царь хотя и хотел объединить «Благодатный полумесяц», но никогда не думал о его переделке на новых политических или территориальных принципах.

В Вавилоне имперской администрации, кажется, не требовалось много писцов, да и имела ли она специальные ведомства? Если таковые и были, их роль никак не проявляется. Впрочем, Навуходоносор косвенно сообщил нам об этом. Окончив перестройку отцовского дворца, он счел должным особо указать на одно небывалое мероприятие: «Начальников во всех пространных народах я переписал имена». Таким образом, то, что должно было стать рутинной процедурой, получилось исключительной мерой.

По всей империи был установлен единый режим: теперь вавилонское владычество считали протекторатом. Такую доктрину было применить тем легче, что почти во всех государствах в составе империи существовали монархии. Единственным исключением был Тир. Некогда там вместо царя стал править «судья». От нас скрыто, в чем был смысл этой перемены и насколько она важна, но так или иначе, она была связана с местными раздорами; Вавилон в них не встревал, и осуществленная перестановка была ему безразлична.

Правда, вследствие различных обстоятельств местные престолы могли пустовать. Так случилось в Арпаде, Кадете, на островах Персидского залива, а возможно, и в других местах. В VI веке там уже не существовало местных династий; история этих государств нам неизвестна. Иерусалим (на сей раз по хорошо известным причинам) очутился в аналогичном положении в 587 году. Тогда вавилоняне назначали туда губернатора, причем подбирали его очень тщательно, остановившись на кандидатуре Гедалии, принадлежавшего к иудейской элите. Правитель Кадета носил двойное имя, одна часть которого была вавилонская, другая — на местном наречии. Больше о нем мы ничего не знаем; но и эта мелкая черта весьма показательна: его двойственное самоопределение вполне соответствовало его миссии.

В официальных документах цари, чьи владения находились «на том берегу Евфрата», иногда называются «управляющими» или «начальниками округов». Это было не уничижение, а просто форма речи; в других местах подчиненные империи монархи без всяких проблем именуются протокольным титулом. Как бы Навуходоносор их ни называл, он признавал за ними всю полноту власти в пределах их стран: «сидящие на престоле, венчанные царскими венцами, имеющие державы (знаки власти) свои», как он пишет о них, оставались царями, но при этом, безусловно, покорялись царю Вавилона. В династические споры тот не вмешивался. Правда, в 597 году он еще до падения Иерусалима посадил на престол Седекию, но тогда ему нельзя было оставить трон Иудеи вакантным. Тиряне просили его (из этикета, необходимости или предосторожности) прислать к ним одного из их соплеменников, живших в столице, чтобы тот правил ими; ту же просьбу они повторили после смерти Навуходоносора, обращаясь уже к его наследнику. Но делали они это явно по собственной инициативе.

О главном орудии завоевания, а затем поддержания порядка — войске — мы не знаем ровным счетом ничего: у нас нет ни описаний его, ни изображений (например, барельефных). Скорее всего, оно было точно таким же, как и ассирийское в предыдущем столетии. Впрочем, в мирное время роль его была невелика.