Навстречу звезде

Как же легко было просто плыть по реке, не видя эту копошащуюся в грязных мыслях в грязном городе жизнь. Качаться на волнах, высматривая постоянно меняющиеся образы в облаках. Колыбель, плывущая между землёй и небом, укачала меня. Я проснулся в разгаре дня от стука колёс мчащегося надо мной поезда. От неожиданности я резко встал и чуть не перевернул лодку. Надо мной был железнодорожный мост. «Вот этим транспортом-то я и воспользуюсь», – решил я. Осталось лишь доплыть до какой-нибудь станции.

Подумать только, я абсолютно выспался. Впервые за много дней я чувствовал в себе силы. Я не галлюцинировал, глядя в отражение в реке, не испытывал страха, закрывая глаза. Вот настоящее лекарство от всех болезней – путешествие. Побег от опротивевшего образа жизни, сводящего с ума.

Через полтора часа из-за поворота реки показались дома. Облезлые двухэтажные панельные дома, типичные для небольших посёлков при узловых станциях железной дороги.

Я поспешил опробовать свой шест, чтобы причалить. Первые минуты получалось не очень успешно. Я лишь раскачивал лодку на воде, не приближаясь к берегу. В этом деле, как оказалось, как и в любом другом, нужен был опыт. Лишь вспомнив картины с изображением старинного города, испещрённого каналами, я понял, как действовать, встал ближе к корме и довольно быстро посадил лодку на прибрежную отмель.

На берег я вышел подальше от посёлка, опасаясь того, что владелец лодки мог меня разыскивать. Направившись сразу через заваленные мусором луга к асфальтированной дороге, ведущей в посёлок, я усиленно растирал ссохшиеся от крови сосульки волос. Привлекать внимание местных не входило в мои планы. Посёлок был чист, в отличие от берега реки. Повсюду клумбы, выполненные из старых покрышек. Палисадники домов также украшали разноцветные поделки из мусора. Лебеди из тех же покрышек, грибы, ёжики и поросята, вырезанные из пластиковых бутылок, дорожки между цветами были выложены бутылочными крышками. Приспособленчество, наверное, самое яркое и уникальное качество человека. На улицах было пустынно, бредущие старики не обращали на меня внимания. Пара детей на старых велосипедах обернулись на меня и уехали прочь, жужжа примотанными к крыльям велосипедов отрезками пластика. Наконец я дошёл до центральной улицы посёлка. Она соединяла площадь перед зданием администрации и привокзальную площадь. Вдоль улицы были всё те же мусорные клумбы и редкие чахлые ёлки. По обеим сторонам размещались здания всех основных поселковых организаций: суд, прокуратура, полиция, почта и банк. Своего рода поселковый downtown. Я быстро прошёл вдоль всех этих зданий к вокзалу. На привокзальной площади стояли два автомобиля такси, в котором мужчины с суровыми лицами сосредоточенно грызли семена подсолнуха, изредка переговариваясь между собой в открытые окна. Вокзал, судя по состоянию кирпичной кладки, строился не менее двухсот лет назад. Его уже пора было относить к памятникам архитектуры. Выщербленные временем стены были густо выкрашены светло-зелёной краской. Тяжёлая дверь входа в вокзал поддалась мне со скрипом, эхом разнёсшимся по пустому зданию. Я поспешил в туалет, чтобы отмыться от сажи, крови и всего, что меня испачкало за прошедшие сутки. Освежившись и напившись железистой на вкус воды из-под крана, я устроился напротив большой выцветшей карты в углу вокзала. Мой желудок уже болезненно ёжился от голода. Я достал из рюкзака сыр и засохший уже хлеб. Дешёвый сыр показался мне каким-то невероятным изысканным деликатесом. Изучая карту с набитым ртом, я понял, что нахожусь на станции Тубан. Сюда железная дорога приходила с запада, а отсюда петляла на север до станции Мегрец. После на восток. Меня это весьма обрадовало: добравшись до нужной мне станции, я преодолею две трети намеченного маршрута. Намеченного пути к спасению.

В кассе вокзала полудремала над газетой пожилая женщина. Я попросил её продать мне билет на ближайший поезд до нужной мне станции. Она, будто не выходя из своего состояния забытья, совершила несколько манипуляций на компьютере и выдала мне пластиковую карточку со штрих-кодом, номером маршрута и названиями начальной и конечной станций. Расплатившись, я направился к белоснежному терминалу, стоящему у входа в вокзал. Это устройство было как будто из другого измерения и совершенно не вписывалось в окружающий пейзаж. Этот разнобой в развитии науки и инфраструктуры всегда меня поражал. Технологически мы можем летать к другим планетам, опускаться на дно океанов, создать суперкомпьютер размером с игольное ушко. Но при этом большинство людей живут в бараках с выгребной ямой, а дети пинают на загаженном пустыре скомканные грязные пакеты вместо мяча, рискуя в любой момент проткнуть себе ногу использованной иглой от шприца или порезаться о битое стекло. Так и этот терминал гордо сверкал своим корпусом посреди разваливающегося здания, демонстрируя рационализм в освоении средств железнодорожных управлений. Подойдя к голубому экрану терминала, я вставил карту в считывающее устройство и моментально получил ответ.