Навстречу звездам

— Ради такого «исключительного» случая они придумали довольно изощренный и даже извращенный ход. Этот самый шариатский суд, сплошь состоящий из богачей — представителей знати, постановил, что приверженцы идей социальной справедливости якобы предали Аллаха — а значит, ни они, ни их жены и дети мусульманами не считаются. Но что-то я не встречал в Коране, чтобы Аллах благословлял богатство одних за счет нищеты других. Ислам — это религия, в которой справедливости придается очень большое значение. У нас перед глазами убедительные примеры того, как можно органично совместить идеи социальной справедливости с традиционным исламом — героический Ирак, Ливийская Джамахирия, Исламская Республика Иран. Если уж обвинять кого-то в «служении шайтану», то сама эта саудовская знать — его преданные слуги. Саудиды, узурпировав власть, продали землю и народ Большому Заокеанскому Шайтану. Этим паршивым шавкам Запада Священный Коран — не указ, и они не имеют никакого права им прикрываться. Врагов своего класса они нагло объявляют врагами Аллаха, хотя для них самих главной ценностью является не вера, а сказочное богатство и абсолютная личная власть. Они уж точно не мои единоверцы… Надеюсь, этот оплот реакции доживает свои последние дни, и войска Объединенной Арабской Республики освободят Эр-Рияд до конца месяца…

— Конечно, освободят! — согласился Иван. — Ведь Багдаду помогаем мы и Международная Красная Армия. Вчера наши летчики потопили в Персидском заливе американский авианосец «Рональд Рейган»… Как жаль, что я сейчас только учусь!..

— На этот раз рабовладельцам крышка. За свои преступления они все заслуживают смерти… Продолжаю рассказ… 15 июня 1951 года моего отца и его товарищей по подпольной организации обезглавили на площади. И в тот же день меня и семь моих братьев и сестер, скованных по рукам и ногам, в колодках, прогнали, подгоняя ударами бичей, от специальной тюрьмы для рабов до базара. Мне было пятнадцать лет, я был самым старшим. Самой младшей была пятилетняя сестра Алия, ее тоже выставили на продажу, тоже заковали в кандалы. За людей нас уже не считали — столь сильна была ненависть правителей Саудовской Аравии к революционерам… И я поклялся памятью отца, что разобью рабские оковы при первом же удобном случае.

Началась торговля. Продавцы зазывали покупателей, расхваливая на все лады свой живой «товар», словно торговали скотиной. Покупатели приглядывались к нам. Дети высоко ценились на рынке… Вот показался роскошный «роллс-ройс» со звездно-полосатым флажком на капоте. Из него вылез человек европейской наружности в классическом костюме, при галстуке. Это был посол Джеффри Смит. Он был очень длинный, худой, остроносый, выпученные глаза у него быстро бегали и блестели, на щеках светился нездоровый румянец, губы были пухлыми и влажными, он поминутно облизывал их языком. Он прошел по рядам и остановился возле нас. Продавец чуть ли не на коленях начал ползать перед ним: доллары все-таки…

Мельком взглянув на меня, он уставился на моего десятилетнего брата Мухаммеда. Американец длинными пальцами провел по его плечам, груди и животу. Глаза посла при этом еще больше расширились, он обнажил зубы в плотоядной улыбке. Мухаммед заплакал, за что тут же получил затрещину от продавца. Последний униженно распинался, уговаривая Смита купить моего брата. Наконец, тот вынул из кармана пачку долларов, и Мухаммеда, оторвав от меня, увели и запихнули в «роллс-ройс». Больше я его не видел…

За два часа были проданы еще три брата и две сестры. Ахмеда купили для дворца — он должен был служить в гареме, где наследник престола Сауд, ставший через два года после этого королем, проводил «бурные» ночи в обществе сотен жен и наложниц. Это означало, что тринадцатилетний мальчик, еще не знавший женской любви, должен был подвергнуться ужасной процедуре оскоплению…

Наконец, пришел и мой черед. Толстый человек в роскошной одежде придирчиво ощупал мои мускулы, осмотрел зубы и купил меня за двести фунтов… Это был агент владельца каменоломней, находившихся в районе Красного моря.