Читаем Навстречу ветру полностью

Мне предложили принять участие в картине «Пирогов», в маленьком эпизоде, связанном с верховой ездой. Конно-спортивная база находилась в Кавголове, куда я с еще одной актрисой и направилась. Вид у нас был далеко не спортивный, поэтому тренер, посмотрев на нас, сразу сказал: «Ну, понятно, вам надо дать самых старых и спокойных лошадей». Первое занятие я не забуду никогда, тренер дал команду переодеваться — и «по коням». Когда я спросила, куда мы поедем, он ответил: «Да тут недалеко, двадцать километров туда и двадцать обратно». Отступать было поздно. Я взобралась на очень, как мне показалось, высокую лошадь, мы шагом двинулись, он впереди, я за ним, следом еще одна всадница. Когда он увидел, что мы немного освоились, пустил свою лошадь галопом, моя за ним, ну, думаю, все, сейчас грохнусь, мотало меня в седле с одной стороны на другую. Но ничего, не упала. Но проехав с непривычки сорок километров, можно представить, как мы слезали с лошадей, — без помощи тренера это было бы невозможно. Три следующих дня ни встать, ни сесть. Но очень уж хотелось сыграть этот эпизод. Наверное, им бы и ограничилось мое участие в фильме, если бы Г. М. Козинцев в это время не искал актрису на роль Даши Севастопольской, первой медицинской сестры при хирурге Пирогове.

Вероятно, мой юный возраст, отсутствие какого-либо актерского штампа, абсолютный наив натолкнули Г.М. на мысль о пробе на роль Даши. Репетиции со мной он поручил своим ученикам: Дорману, Ростоцкому, Катаняну, Рязанову. Позже все они стали известными режиссерами, мастерами кино. Пробы прошли благополучно, и меня утвердили на эту первую в моей жизни роль. Конечно, я помню ее всю жизнь, и не только потому, что она была первой. Я попала тогда в удивительную творческую атмосферу: о ней я не имела понятия, и мне хотелось запомнить все. И то, как блистательный оператор Андрей Николаевич Москвин ставил свет, не говоря ни одного слова, — это была точная, выразительная пантомима, которую осветители прекрасно понимали, и каждый кадр становился украшением картины. И то, как почти на каждой съемке бывал художник Альтман (эти уникальные фотографии хранятся у меня до сих пор), как разрешали нам, актерам, присутствовать на записи музыки Шостаковича…

А как работал Г. М. Козинцев с актерами! Я не пропускала ни одной съемки, даже если не была занята в ней. Еще бы! Ведь артистов, которые снимались в этом фильме, я знала только по фотографиям и кинокартинам и вдруг получила возможность стоять рядом и наблюдать, как они создают свои образы. Черкасов, Чесноков, Скоробогатов, Дикий, Лебзак…

Помню, снимали сцену, когда Нахимов, которого играл А. Д. Дикий, приходит навестить больного Пирогова — Скоробогатова. Нахимов подсаживался на край кровати, и начиналась большая психологическая сцена. «Мы нужны, и вы своим солдатам и я своим матросикам, — говорил адмирал, — так что нельзя нам болеть, Николай Иванович, никак нельзя». Сцена была так сыграна этими прекрасными актерами, что, когда дали команду «Стоп мотор!», все, кто был в павильоне, зааплодировали. Такого я больше никогда не видела. Григорий Михайлович запомнился мне не таким, каким он был в последние годы, а совсем-совсем другим, каким его, может быть, знали немногие. Было ему тогда чуть больше сорока, он бывал лукав, его глаза иногда так озорно горели. Козинцев очень любил нас, молодежь, которая была у него на картине. Свободное время, когда оно у него выпадало, он охотно проводил с нами.

С годами Григорий Михайлович всегда поражал меня удивительным выражением глаз, точно он прислушивался к своим мыслям. Он был сосредоточен, задумчив и грустен…

Мне не пришлось быть на премьере своего первого фильма, так как я уехала к месту службы мужа и только из письма узнала, как была принята картина. Смотрела фильм уже позже, как простой зритель.

Время шло, у меня родилась дочь, и я приехала к маме в Ленинград. Позвонила Григорию Михайловичу, чтобы поздравить с выходом фильма. Он меня в свою очередь поздравил с рождением дочери и спросил, не нужна ли мне коляска: «Сын вырос, и если такая нужда есть, приезжайте и забирайте ее». И мы с мамой вечером пошли на Петроградскую сторону с Таврической пешком, с девочкой на руках, так как транспорт тогда ходил плохо. Козинцев меня уже ждал. Вынес коляску, поставил в лифт, мы тут же положили в нее ребенка и, счастливые, поехали домой. Прошло много лет, но при каждой встрече Григорий Михайлович с улыбкой вспоминал: «Таня, а помните ту таинственную детективную историю, когда вы ночью от меня увозили коляску с ребенком?»

<p>Миноги</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Контур времени

Ностальгия – это память
Ностальгия – это память

Блуждая по лабиринтам памяти, известная актриса, уникальная женщина Алла Демидова вспоминает яркие страницы своей творческой биографии и щедро делится ими с читателем. Вместе с автором мы переносимся в Театр на Таганке и попадаем на репетиции и спектакли Юрия Любимова и Анатолия Эфроса, как живого видим Владимира Высоцкого, затем окунаемся в атмосферу кипучей деятельности таких режиссеров как Роман Виктюк, Лариса Шепитько, Кира Муратова, Андрей Тарковский, Сергей Параджанов, и рядом наблюдаем прекрасных актеров – Иннокентия Смоктуновского, Георгия Жженова, Дмитрия Певцова… А вот мы уже оказываемся в квартире Лили Брик, овеянной тайной и загадкой. Или следуем за актрисой в ее зарубежных поездках и знакомимся с деятелями западного искусства – Антуаном Витезом, Теодором Терзопулосом, Бобом Уилсоном, Жоржем Сименоном… И конечно, везде мы видим Аллу Демидову, в самых разных театральных и киноролях.

Алла Сергеевна Демидова

Биографии и Мемуары / Документальное
Звезды на небе
Звезды на небе

За удивительной женственностью, красотой, обаянием Элины Быстрицкой скрывается женщина с железным характером и сильной волей. Но именно такая смогла сыграть Аксинью в фильме «Тихий Дон» и навсегда завладеть любовью зрителей. Актриса была хорошо знакома с Михаилом Шолоховым и в этой книге дает свой ответ на вопрос, кто же все-таки был автором знаменитого романа.Актриса рассказывает читателю о радостных и трудных моментах своего творческого пути и многогранной общественной деятельности, об известных артистах – партнерах по сцене и кино: Михаиле Жарове, Борисе Бабочкине, Софье Гиацинтовой, Сергее Бондарчуке, Николае Черкасове, Михаиле Ульянове, о любимых ролях в Малом театре. И конечно, о том новом амплуа, в котором так часто появляется она сегодня.

Элина Авраамовна Быстрицкая

Кино / Театр / Прочее
Белла Ахмадулина. Любовь – дело тяжелое!
Белла Ахмадулина. Любовь – дело тяжелое!

Она говорила о себе: «Я жила на белом свете и старалась быть лучше». Белла Ахмадулина, большой Поэт и просто красивая женщина. Какой она была?Она царила в советской литературе, начиная с 50-х годов, когда взошла звезда будущих шестидесятников. Ей досталась нелегкая задача – принять поэтическую эстафету из рук великих. Казалось немыслимым, что найдется женщина, чье имя будут ставить рядом с именами Ахматовой и Цветаевой, но Ахмадулина с честью справилась с этой миссией.Ее жизнь была похожа на роман – любовь, скандалы, огромная слава и долгая опала. К сожалению, она не писала мемуаров и почти не рассказывала о себе журналистам. В этой книге автор собрал все, что известно о детстве, юности и молодых годах Ахмадулиной от нее самой, ее друзей, мужей, детей – из мемуаров, интервью, радио– и телепередач и т. д.Взгляните на нее глазами тех, кто ее любил и ненавидел. И составьте свое собственное мнение.

Екатерина Александровна Мишаненкова

Биографии и Мемуары

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии