Навстречу ветрам

Если ты, медуза рыжая, хоть раз еще заикнешься об этом, я сброшу тебя с этой стены, как козявку. Ты понял? Давай смесь, чего рот открыл?!

И в это время она увидела на площадке человека в фартуке и с мастерком в руке, который стоял, облокотившись на стену, и смотрел на Лизу. Она вскрикнула и бросилась ему навстречу:

Игнат!

Лиза!..

Не обращая внимания на оторопевшего помощника, они обнялись и повторяли одно и то же, как будто в этих словах заключался особенный, глубокий смысл:

— Игнат…

Лиза…

Потом она легонько отстранилась от него и с удивлением начала рассматривать его фартук, прожженный в двух местах папиросой, ботинки с въевшейся красной кирпичной пылью и мастерок, вымазанный известкой. В глазах ее промелькнул тревожный огонек, который не укрылся от Игната. «Почему фартук? — подумала она. — Почему мастерок? Разве?..»

Нет-нет, она, конечно, рада, что он вернулся. Но… С тех пор как он уехал, Лиза часто представляла его стройную фигуру в темно-синем кителе с голубыми петлицами, фуражку с горевшей золотом эмблемой авиации. Летчик!.. И она, Лиза, рядом с ним. Они идут по приморскому бульвару, Лиза видит, как многие оглядываются и, конечно, завидуют ей. Она чувствует, как замирает сердце от радости… Это так приятно…

Лиза, о чем ты думаешь?

Лиза невольно вздрогнула и тихо спросила:

Зачем… этот… фартук? И мастерок?..

Как — зачем? — Игнат постарался улыбнуться. — Я пришел работать.

Работать?

Игнат смотрел в ее глаза: что он прочтет в них — огорчение, радость, разочарование?

Что случилось, Игнашка?

Да так… Ничего особенного. Не приняли меня. Вот и…

Не приняли?

Понимаешь, медкомиссия. Там бракуют чуть ли не десять человек из одиннадцати.

Лиза молчала.

И вот… В общем, я буду снова здесь работать. Не всем же летать! Правда, Лиза? Ты почему молчишь? Почему ты молчишь, Лизка?

Нет-нет, я не молчу, Игнат. Это так неожиданно. Я рада, рада, что ты приехал… Идем, Игнат. Эй, парень, давай «сметану»!

Они подошли к стене и стали рядом. Своим плечом Игнат почувствовал плечо Лизы. И сказал:

«Плечом к плечу…»

Он ждал, что она продолжит. Но Лиза промолчала. Может быть, не расслышала. Тогда он добавил:

«…храня великую силу дружбы…»

Рука Лизы замерла. И в это мгновение, взглянув на Игната, она увидела новую, совсем незнакомую морщинку в уголке его глаза. «От горя?» — подумала Лиза. И, шутя толкнув его плечом, сказала:

Да, да, Игнат, «…храня великую силу дружбы».

3

Вот и клуб строителей. Та же сцена, с которой великий иллюзионист Андр Юшка показывал свое искусство. И старый мастер Иван Андреевич приглаживает бородку, любовно оглядывая своих бывших и настоящих учеников. Музыканты подстраивают скрипки, гитары, мандолины, рычит бас, подхихикивает саксофон. Слышатся смех, шутки, споры о том, кто будет играть Чацкого.

Игнат вошел в зрительный зал минут за пятнадцать до начала спектакля и сел на свое место. Он предполагал, что сегодня его будут расспрашивать о летной школе, которую он и в глаза не видал, о причине его возвращения, об Андрее. Он и пришел сегодня в клуб главным образом для того, чтобы сразу сбросить с себя чувство, которое его постоянно угнетало.

Игнат не мог объяснить, почему он так болезненно переживает свою неудачу. Смешно ведь было и подумать, чтобы кто-нибудь мог обвинить его в этой неудаче. Ну, не прошел медкомиссию. И что? Разве он один такой? И разве товарищи не понимают, что он ни в чем не виноват?..

И все же это постоянно его угнетало, будто он и в самом деле был в чем-то виноват. Старый каменщик Иван Андреевич, когда Игнат обо всем ему рассказал, проговорил:

— Стало быть, говоришь, стыдно? Ах ты, дурья твоя голова! Стыдиться надо не этого, а того, что дури много в тебе, мил человек, понятно? Привыкли вы, что вам все легко дается, готовенькое вам на блюдечках подносят, вот и разнежились. Чуть что, уже и хнычете: ах, ах, беда какая, не буду летчиком, а буду мастером! Не штурвал в руках держать буду, а мастерок… Стало быть, мил человек, и мне стыдиться надо, что я три с половиной десятка лет заводы да дома строю, а?

— То ж вы, Иван Андреевич, — пролепетал Игнат.

А ты что — голубая кровь в тебе бежит? Слушать тошно тебя, хлопец! Аристократия чертова!

Андреич сердито засопел, отвернулся и ушел.

После этого разговора Игнату стало легче. И вот теперь, сидя в зрительном зале и поджидая Лизу, Игнат старался отшучиваться от назойливых вопросов своих приятелей.

А они наседали.

В отпуск приехал, Игнашка? — спрашивал один.

В бессрочный, — отвечал Игнат.

Нет, правда?

Правда. Самолет на капремонт поставили, а мне отпуск дали.

Эй, авиация, привет! — кричал другой. — А где же Андр Юшка?

Улетел. Скоро с Земли Франца-Иосифа белого медведя тебе пришлет.

Вдруг до Игната долетел ехидный смешок, и он услышал:

Кишка у Игнашки тонка… Пришел он на медкомиссию, посмотрели на него и говорят: «А эта худосочина куда лезет? Тоже в авиацию?» Ну, от ворот повороти — фюйть!