Навстречу судьбе

— Похоже, он отправился попрощаться с Клодиной, — объявила она, хотя Дженна ни о чем не осме­лилась спросить ее. Дженне не хотелось встречаться с Аленом, хотя она прекрасно знала, что этой встречи не избежать. — Сегодня утром он явно встал не с той ноги, — продолжала Маргарита. — Может, вчера ве­чером они поссорились? Кто знает! Что бы ни случи­лось, страдаю больше всех я. Ален наотрез запретил мне оставаться здесь одной.

Больше Маргарита ничего не добавила, и Дженна занялась завтраком, но, искоса взглянув на собеседни­цу, хлопочущую вокруг плиты, она заметила слезы на темных глазах. Чувство вины нахлынуло на Дженну, едва она поняла, почему плачет Маргарита. Если даже она, Дженна, ощущала в этом доме присутствие призрака, как же сильно должна была ощущать его Мар­гарита, в памяти которой Расселл Брайант был жив?

Раны так и не затянулись. Дженна поняла, что ей самой никогда не исцелиться, а время приглушит боль Маргариты и воспоминания помогут ей. Казалось, здесь, в Дордони, все воспоминания оживают — дол­жно быть, Ален знал об этом. На мгновение Дженна запылала гневом, думая о его бесчувственности, но вскоре в ней возобладал рассудок. Ален был прав. Эта уединенная ферма — не место для одинокой женщи­ны. Маргарита должна уехать с ними в Париж. Даже Дженну беспокоило ее намерение остаться в одиноче­стве в такой глуши. Естественно, Ален тревожился за мать еще больше. Он ни за что не позволит ей остать­ся здесь.

Вскоре Ален вернулся и первым делом пристально оглядел Дженну. Она не струсила и не опустила голо­ву. Как бы дурно она ни вела себя прошлой ночью, поведение Алена было еще хуже. Но глаза его каза­лись бесстрастными, он еще раз испытующе взглянул на Дженну и отвернулся.

— Вам обеим пора укладываться, — внезапно про­изнес он. — Путешествие будет долгим. Мы пообеда­ем в дороге.

— Ален, но я уже начала готовить обед! — запро­тестовала Маргарита. — У меня в духовке уже стоит coq au vin [25].

— Мама, ты сделала это нарочно. — Ален устало вздохнул и запустил пальцы в волосы. — Поверь, я понимаю, что ты чувствуешь, но не могу забыть о твоей безопасности. Я не позволю тебе остаться здесь одной.

— Она будет не одна, — быстро вмешалась Дженна, не успев как следует подумать. — Я проведу здесь по крайней мере еще несколько дней — если, конеч­но, не помешаю.

— О, Дженна, как я рада! — Маргарита раскинула руки и обняла Дженну. — Но вы и в самом деле хо­тите остаться? Разве вам не надо возвращаться в шко­лу?

— Я могу отдохнуть еще несколько дней, — заве­рила ее Дженна, не осмеливаясь взглянуть на Але­на. — Я получила отпуск на неопределенный срок — мне повезло, наша директорша — человек отзывчи­вый, хотя, и со странностями.

— Значит, вы остаетесь? Я согласна! Ну, Ален, те­перь ты доволен?

Маргарита обернулась к Алену, и тот принужденно улыбнулся.

— Naturellement [26]. Теперь у тебя есть компаньонка. Я могу уезжать со спокойной совестью.

— Тогда убирайтесь отсюда оба! Прочь с моей кух­ни! — Маргарита радостно замахала руками, прогоняя их, но Дженна испытывала что угодно, только не ра­дость. Она уже раскаивалась, что из чувства жалости решилась на такой шаг. В Англии ее ждала безопас­ность. Однако она выполнила свой долг, и теперь ее совесть чиста. Дженна прошла через гостиную и вы­шла на залитый солнцем двор. Она не желала отвечать на вопросы Алена, не нуждалась ни в благодарностях, ни в подозрительных расспросах и больше всего не хотела оказываться поблизости от его властных, чув­ственных губ.

Она не успела отойти далеко, когда к ней присо­единился Ален и, не сказав ни слова, подстроился к ее шагу. Остро ощущая его близость, Дженна подошла к ограде, обращенной на поле, которое она видела из окна своей комнаты, и остановилась здесь, глядя вдаль. Теперь собственный поступок, решение остаться на ферме, приводил Дженну в панический ужас. Это означало, что ей снова придется встречаться с Аленом, а Дженна не знала, сумеет ли она при этом сохранить дистанцию.

— Как только вы пожелаете уехать, я приеду и за­беру вас, — тихо произнес Ален. — Я понимаю, что на самом деле вам не хочется оставаться здесь.

— Сегодня утром ваша мать с трудом сдерживала слезы. Ей необходимо пребывать там, где жил он, — по крайней мере, какое-то время. — Дженне казалось, что она должна объяснить Алену причины своего по­ступка, дать ему понять, что она остается только ради Маргариты и его объятия тут ни при чем.

— Знаю, — мрачно кивнул Ален. — Но все равно я отвечаю за нее и не могу оставить ее здесь одну.

— Понятно, — кивнула Дженна, не сводя глаз с поля, пытаясь представить на нем маки и удерживаясь от мыслей об Алене. Со вчерашней ночи она впервые осталась с ним наедине. При этой мысли Дженна ис­пытала неудержимый трепет. — На этом поле цветут маки? — с трудом выговорила она.

— Да, каждый год. Вы представили их?

— Он их рисовал?