Навстречу буре (СИ)

«Не смей указывать мне, что делать!» — кричал он; потом сидел в больнице. Помнил запах лекарств, собственное разочарование, и чек на тысячу долларов. Помнил Викторию, и разъярённого отца.

Нейтан свернулся на кровати, живот заболел, и он мелко задрожал, вслушиваясь в каждый звук. Что-то с грохотом ударилось о стену — он задрожал сильнее. Затем в коридоре послышались шаги, и Нейтан сжался ещё больше. Дверь в его спальню распахнулась, а над ним нависла тень его отца. Нейтан открыл глаза: нет, конечно, он не будет показывать свою слабость. Не перед ним.

— Нам нужно поговорить, — сказал Шон Прескотт, его лицо не выражало ничего, но злость ощущалась даже в воздухе. Во рту стало кисло, а желудок скрутило. — Скажи мне, сын, какого хрена я плачу за твоего ёбанного психолога, если ты всё равно ведёшь себя, как идиот?!

— Прости, пап, — процедил он. По спине скатилась капля пота. Нейтан сел в кровати.

— «Прости, пап», — передразнил его Шон. — Я, кажется, задал конкретный вопрос. Какого. Хрена.

— Это просто несчастный случай, клянусь! — его голос задрожал.

— Сколько таких «несчастных случаев» я ещё должен замять, чтобы ты, сучонок, наконец перестал позорить моё имя? Если это произойдёт ещё раз, клянусь, ты лишишься всего. Я вышвырну тебя, как собаку, ты понял меня?

Возможно, Нейтан ненавидел его сильнее, чем ему хотелось бы. А ему хотелось расчленить своего отца, разделать его на маленькие-маленькие кусочки, а потом закопать в лесу, там, где его никто и никогда не найдёт. Возможно, думал Нейтан, однажды ему удастся сбежать отсюда, вырваться на свободу. Где никто не будет им помыкать, никто не будет указывать, что ему делать, где он сам будет решать, что позорит его имя, а что — нет.

— Да, пап.

Отец шумно выдохнул и отвел взгляд от его лица. Столько злобы и разочарования в таком маленьком жесте. Нейтан молчал и терпеливо ждал, пока Шон покинет комнату, удовлетворенный его смирением. Едва дверь захлопнулась, он достал телефон и начал набирать короткое смс. Ему надо было срочно выбраться и поговорить с кем-то, кто его не ненавидит. Теперь, после отъезда сестры и… Саманты, у него остался лишь один такой человек.

×××

Эта весна была… вполне сносной.

Жить в доме на колесах рядом с океаном посреди зимы было не слишком-то комфортно. Он болел дважды за последние четыре месяца и возымел от этого не мало проблем. Его покупатели, даже самые мелкие и жалкие из них, сразу стали позволять при нём себе лишнего, едва увидели, как он покачивается от подскочившей его температуры. Теперь, когда погода, наконец, стала нормальной, жизнь начала налаживаться. По крайней мере ветер, что обдувал снаружи его фургон, больше не пробирал его до костей.

Фрэнк отложил бутылку пива, поставил грязную тарелку в раковину, а вернее на гору грязной посуды, что возвышалась над ней, ведь внизу уже не осталось места, облизал пальцы и вытер их о штанины, после чего достал свою записную книжку, которая подрагивала вблизи динамика стереосистемы. Постояв рядом с ней какое-то мгновение, он позволил себе прикрыть глаза и покачать головой в такт разносившимся по всему салону басам.

Песня убеждала его, что «всё в порядке». Да уж, если у кого и было все в порядке, так это у Скипа Мэтьюза, который её написал. Фрэнк всегда считал бывшего Блэквелльского охранника простаком с амбициями, которые тот так никогда и не реализует. А теперь, спустя два года, только посмотрите на него! «Ссаный алкаш» катает по стране с первым студийным альбомом, а Фрэнк, хоть и не желает этого признавать, стал их фанатом. Превратности судьбы… которые лично ему совсем не пошли на руку. Если раньше толкать ученикам дурь удавалось прямо в кампусе, так как обмануть этого рок-профана не составляло труда, то теперь место Скипа занял Дэвид Медсен — ветеран войны и неуравновешенный параноик. Фрэнк после первой же встречи с ним понял, что придется менять схему распространения.

Открыв записную книжку, он начал вписывать туда новые строки и вычеркивать некоторые старые. Фрэнк усмехнулся, зачеркнув очередное название собачьей породы, под которые он маскировал имена клиентов. Два года назад он и подумать не смел, что сможет заниматься всем этим дерьмом в одиночку. Ему не нужен был Родни Сирс, укативший из города, когда сгорел клуб, ему не нужны были засаженные прокурором Эмбером Питер Гиллеспи и Шелдон Пайк, он даже был рад, что эти уроды пропали с радаров, далеко и надолго. Он обошелся и без Дэймона Меррика. Поначалу было тяжело, но… жизнь, словом, шла своим чередом.

Фрэнк продолжал делать пометки и пересчитывать деньги на открытом в телефоне калькуляторе, когда вдруг проснулся от безмятежного сна Помпиду и сразу же залаял на дверь. Фрэнк иногда скучал по денькам, когда его пес был щенком и мог только тихонько тявкать. Теперь, когда тот вырос, то стал ему не только другом, но и защитником, но вот лаял он, конечно…