Навстречу буре (СИ)

— Да ну? Я бы сбежала от тебя, — усмехнулась Рейчел, отбирая из её рук косяк и тоже затягиваясь. Теперь от кисловатого запаха травки комнату не спасало даже распахнутое окно. Дым клубился над кроватью и исчезал в звуках тяжёлого рока. — Предлагаю для начала добыть немного дури.

— От меня не убежишь!.. И мы и так торчим Фрэнку штуку баксов, — Хлоя вздохнула. — Ещё один пункт в наш план: рассчитаться со всеми долгами.

Да, наверное, ей уже следовало бы найти работу. Это конечно значило бы, что она прислушивается к советам Дэвида («Найди работу, раз уж тебя выперли из академии, Хлоя», или «Ты не можешь валять дурака всю жизнь», и даже «Тебе стоило бы поучиться ответственности у своей подруги»), а к его советам прислушиваются только идиоты, но… в конце концов, им обеим это было нужно.

— Брось, — Рейчел игриво приложила ладонь ко лбу и упала рядом. — Я умираю, и мне нужно лекарство. Ты ведь не бросишь меня так, мой капитан?

Хлоя наигранно свела брови вместе и сурово посмотрела на неё.

— Всё ради моей жёнушки. Ладно, мы можем попробовать его уболтать. Он классный парень, — сказала она, убеждая скорее саму себя, нежели Рейчел.

— Ты лучшая, — она довольно улыбнулась, чмокнула её в щёку и снова поднялась, подходя к столу, где была разбросана косметика.

— Только не говори, что ты собралась краситься. Мы же быстро. Одна нога здесь, другая там.

— Вдруг нам захочется заскочить в бар?

Хлоя недоверчиво на неё посмотрела, потому как в бар её совсем не тянуло, да и она считала, что им вполне хорошо вдвоём. Зачем идти куда-то, где целая толпа людей, когда можно провести целую ночь вместе, с хорошей музыкой и выпивкой? Но Хлоя также хорошо знала Рейчел, и знала, что спорить с ней бесполезно, особенно когда дело касалось чего-нибудь такого. Это было вроде прихоти — в бар Рейч, конечно, совсем не собиралась. Хлоя называла это «синдромом модели» и даже не пыталась с этим бороться.

— Ну, и кого ты там соблазнять собралась? — скорее из чистой вредности спросила она, выискивая в горе грязных футболок хотя бы одну относительно чистую.

— Тебя, — подмигнула ей Рейчел и вновь принялась красить ресницы.

×××

Эта весна была отвратительной.

Холодный ветер задувал в приоткрытое окно спальни, забирался даже под плед и добирался до самых костей. В темноте комнаты шумел вентилятор ноутбука, шёлковые голубые шторы вздымались и опускались от каждого порыва. Пахло свежим одеколоном — подарок отца на день рождения. Ему даже не нравился этот запах, но едва ли Шон догадывался об этом. Едва ли он вообще догадывался хоть о чём-то.

— Я больше не намерен терпеть эти выходки! — доносился звонкий голос отца из соседней спальни. — Он позорит моё имя. Я не для этого…

— Т-ш-ш, он тебя услышит, — отвечала ему мать.

— А мне плевать. Если собирается и дальше создавать проблемы, то пусть знает их цену. Меня это достало!

— Ты сам всегда говорил, что мальчик не виноват. Его проблемы…

— «Проблемы»?! Кэролайн, наш сын ёбанный монстр, — уже тише проговорил он, но Нейтан всё ещё мог разобрать слова, — ты бы видела, что он сделал с той девочкой…

Нейтан лежал на кровати в своей спальне, глаза его были сухие, а внутри всё клокотало от злости. Он не собирался этого делать. Просто он ненавидел их всех, ненавидел желание контролировать каждый его шаг, ненавидел быть один, в конце концов. Он ударил её; возможно сильнее, чем следовало бы. Ну конечно сильнее, иначе сейчас она не лежала бы в больнице со сломанными рёбрами. Возможно, он переборщил. С наркотиками и своей злостью, не сумел сдержать себя, когда она бросила короткое «ты должен».

Он никому ничего не был должен. Он ненавидел, когда его контролировали, когда указывали что делать; и ненавидеть он тоже ненавидел — каждый день видел, как это отражалось на его лице и во взгляде. Под глазами появлялись несвойственные его возрасту тёмные круги, обрамлённые красной линией нижнего века.

Нейтан помнил тихий хруст гравия под ботинками, мягкий голос Саманты, а потом её крик, слёзы и звук ломающихся костей. Он не хотел этого делать. Они шли с вечеринки, Нейтан чувствовал себя отлично, может быть, он даже не думал о своём доме и следующем дне. Потом Саманта заговорила об ответственности, и ему словно снесло крышу. Заволокло красной пеленой глаза, а в груди пульсировала громкая ярость.

Она была правильной до омерзения, но каким-то чудом сумела полюбить такого, как он. Он не любил Саманту, но любил её любовь к нему. Ему больше негде было её получить, уж точно не у себя дома. Поэтому Нейтан терпел, когда она включала порядочную девочку и трещала о том, что ему не помешало бы сделать. Он готов был это глотать, как свои чёртовы пилюли, выписанные психологом, слова которого он пропускал мимо ушей вот уже несколько месяцев, когда понял, что тот не способен ему помочь и считает каким-то психом. И он глотал, пока Саманта не сказала, что ему стоило бы взять пример с отца. Нет, хуже. Что он должен… Этого Нейтан уже не стерпел.