Навсегда в моем сердце

Королева прекрасно знала, что ее собственная судьба, равно как и судьбы других знатных и независимых дам, скорее исключение, чем правило. Большинство представительниц слабого пола вплоть до замужества пребывали под опекой своих отцов, а затем становились собственностью мужей. Елизавета Тюдор, как никто другой, знала, какой сильной может быть власть мужчины над женщиной. У нее на глазах отец погубил многих. Спастись смогли лишь две из ее мачех – Анна Клевская и Екатерина Парр. Принцесса Клевская добровольно согласилась на развод, избежав тем самым участи матери Елизаветы Анны Болейн, а королева Екатерина Парр осталась в живых лишь потому, что Генрих Тюдор умер раньше ее. Да, королева Елизавета действительно прекрасно понимала, какова участь женщины в мире, которым правят мужчины.

И все же, по словам Рейли, граф Брок-Керн достойный джентльмен, и Велвет рано или поздно должна стать его женой. Состоявшаяся много лет назад помолвка была скреплена договором и одобрена лордом и леди де Мариско. То обстоятельство, что шотландец приехал в Лондон добиваться расположения Велвет, возвышало его в глазах королевы, но в то же время ей была непонятна причина для спешки: Велвет пожила бы это время при дворе, не нарушая договора, что казалось королеве вполне разумным решением.

– Я хотела бы познакомиться с этим джентльменом, Уотер, – на девонширский манер произнесла королева.

Елизавете нравилось как-то по-особенному называть своих любимцев. Так, Лестера она называла своими Глазами, Хаттона – Веками, а Сесила – Душой.

– Я приведу его к вам, ваше величество!

– Нет, лучше пошлите за ним кого-нибудь, а сами останьтесь со мной.

Рейли обернулся к следовавшей за королевой на приличном расстоянии свите и окликнул фаворита Елизаветы:

– Бэкон, ее величество просит привести сюда лорда Гордона, гостя графа Линмута. Это высокий джентльмен с несколько грубоватым лицом.

– Весьма оригинальное описание, – удивилась королева. – Он действительно такой, этот шотландец?

– Он довольно красив, но лицо его словно вытесано из гранита его родных гор, – ответил Рейли. – Не удивлюсь, если придворные дамы станут наперебой добиваться его расположения.

– Хм… – задумчиво протянула Елизавета Тюдор.

– Он совершенно не разбирается в моде, – добавил Рейли. – Его одежда прискорбно проста.

Королева рассмеялась, сделала шаг назад и окинула критическим взглядом вызывающе яркий наряд сэра Рейли. Его камзол был так густо расшит золотыми бусинами, жемчугом и топазами, что королева с трудом разглядела цвет ткани. Рейли всегда слыл придворным модником и наверняка сделал бы своего портного самым богатым в Лондоне, если бы исправно платил по счетам.

– Уо-отер, – протянула королева, – при дворе никогда не было человека, способного тягаться с вами в вопросах моды, но мне почему-то кажется, что этот ваш граф мне очень понравится, как и всем бесстыдницам, что обитают при дворе. Они будут страшно разочарованы, если все его внимание сосредоточится лишь на моей крестнице Велвет.

Они еще некоторое время непринужденно болтали, как старые добрые друзья, пока королева не заметила Энтони Бэкона, возвращавшегося в компании невероятно привлекательного джентльмена. При виде шотландского графа королева на мгновение пожалела, что не может превратиться в простую фрейлину вроде Велвет. Как было бы замечательно принимать ухаживания такого мужчины. Бэкон и его спутник подошли ближе, и королеве пришлось забыть о жалости к себе.

Елизавете понравился прямой открытый взгляд графа. Она спокойно восприняла внешнюю привлекательность шотландца, а вот выражение янтарных глаз не оставило ее равнодушной. В них читались уверенность, преданность и надежность. Большие сильные руки с длинными пальцами свидетельствовали о том, что граф вовсе не изнеженный сибарит. Но более всего королеву поразило, насколько спокойно и невозмутимо он встретил ее прожигающий насквозь взгляд. Елизавета Тюдор инстинктивно проникалась к тем, кто не отводил глаза, поскольку осмеливались на подобное немногие.

– Мадам, – произнес Рейли, – позвольте представить вам Александра Гордона, графа Брок-Керна. Это о нем я вам рассказывал.

– Добро пожаловать ко двору, милорд, – спокойно проговорила королева. – Как поживает мой юный кузен Джеймс Шотландский?

– К сожалению, не могу ничего сказать вам, мадам, – ответил Алекс. – Я предпочитаю появляться при дворе Стюартов как можно реже, да и семейные дела вынуждают меня проводить почти все время в Дан-Броке или Абердине.

«Значит, вот она какая – женщина, по приказу которой была казнена Мария Стюарт», – подумал Алекс. Сестры оказались такими разными! Пусть Алексу и не доводилось лично встречаться с покойной королевой Шотландии, но впечатление о ней сложилось по рассказам отца.