Навсегда, до конца

Объявили рабочим. Единодушно решили: завтра — сюда, на Талку!

Неподалеку от бубновского дома стоял Никита Волков, помахивал тросточкой, сделал вид, что Андрея не знает, но, когда Бубнов с ним поравнялся, кивнул в сторону проулка.

— Недавно разошлись, — заговорил он торопливо, — Сазонов, Дербенев, Кожеловский, Шлегель, прокурор и Левенец. Ночью будут аресты, а завтра могут и на Талку нагрянуть казаки.

— Спасибо, — сказал Андрей. — Пришли ко мне своего Петьку, один я не управлюсь всех наших оповестить.

Никита, Никита... «Доверять ему полностью нельзя, устойчив, но, думаю, сведения дает важные, — рассуждал Андрей. — Я не тянул за язык, сам ко мне явился. Как-никак, а ведь из рабочих и марксистский кружок посещал... А что, если провокатор? Ну, так все-таки нельзя — быть слишком подозрительным...»

5

«В ночь с 2 на 3 июня я приказал сделать облаву в лесу и арестовать кучку приезжих из Москвы агитаторов; арест, к сожалению, не удался. В 9 часов утра дали знать, что на Талке собираются отдельные кучки рабочих».

Из донесения вице-губернатора Сазонова

«Недоумевая, в чем же дело, мы все-таки собрались 3 июня на Талке. Здесь уже были казаки. Мы спокойно сели у леса. Наши депутаты отправили с 4 казаками, стоявшими патрулями, бумагу, где от нашего лица требовали разрешения собираться. Какова судьба этой бумаги — неизвестно. Говорят, будто казаки ее потеряли».

Из листовки Иваново-Вознесенской группы Северного комитета РСДРП

«Спустя полчаса раздался свист, потом второй, третий: патрули извещали, что нас окружают... А через некоторое время с открытого места от станции показались солдаты и отряд казаков с полицмейстером Кожеловским во главе... Прошла минута ожидания, резко и отчетливо прозвучала команда Кожеловского: «Пори и пли!»

...Толпа дрогнула и, разделившись на несколько частей, двинулась в лес».

Из воспоминаний Семена Ивановича Балашова

«...Были очевидцами того, как полицмейстер выгонял из лесу сходку, собравшуюся после воспрещения вице-губернатора. После первого же раздавшегося выстрела в лесу подстрекатели всколыхнули десятки тысяч народа криками: «В японцев не умеют стрелять, а проливают нашу кровь» — и т. д.».

Из рапорта жандармского ротмистра Левенца

«Не доходя сажен 200 до места собраний, — рассказывал один студент, — я услыхал крики толпы. Я побежал бегом и на месте собраний увидел только одних солдат. Я пошел по насыпи железной дороги, на которую бежали рабочие, спасаясь от казаков. В лесу мелькали белые фигуры на лошадях. Из леса по направлению к реке Талке шла фабричная девушка, на нее наскочил выехавший из леса казак и стал кружиться около нее, нанося удары нагайкой. Только крики и проклятья стоявших на насыпи заставили казака прекратить свою «забаву». Я пошел дальше по насыпи и увидел, как выезжали на опушку леса казаки поодиночке, делали выстрелы по стоящим на насыпи и скрывались. После нескольких выстрелов раздались крики: «Убили, убили!» »

Из буржуазно-либеральной газеты «Русские ведомости»

«Один студент», на чей рассказ ссылается газета, по всей вероятности, Андрей Бубнов: среди участников событий студентов было всего двое, но Фрунзе одевался по-рабочему, Андрей же носил мундир.

В городе бушевали вовсю. Подкапывали, раскачивали, валили телеграфные столбы. Били камнями окна в доме Дербенева. На Воскресенской перегораживали проволокой дорогу. Со стороны гандуринской фабрики тянулся дым пожара. Почти всюду закрыты ставни. Попались навстречу несколько подвыпивших — такого не случалось за все время забастовки. Здание городской управы оцеплено конными. Ну, папенька там празднует труса, подумал Андрей, и тотчас пожалел отца: незлобив, слаб, да и отец ведь. И в доме, поди, паника. Правда, Владимир там, успокоит, коли самого успокаивать не потребуется. Андрей тревожился, но все-таки поспешил не к родным, а к Афанасьеву, надежно укрытому в конспиративной квартире.

6

Городской комитет (так они стали себя называть, хотя формальное разделение Северного комитета РСДРП на три — Ярославский, Иваново-Вознесенский и Костромской — произошло позже, примерно через месяц) собрался в лесу возле Горина. Затеплили для свету небольшой костерок. Заседали «в узком составе», чтобы в случае налета не обезглавили всю организацию. Не велели приходить Балашову — он был заместителем Афанасьева в комитете. «Приберегли» Дунаева: довольно и того, что схвачен второй наиболее популярный среди рабочих оратор — Миша Лакин.

Когда «подбили бабки», выяснилось: ничего хорошего. Арестован восемьдесят один человек, в их числе около полуста депутатов, Авенира Ноздрина сцапали, Николая Грачева. Совет остался без руководства. Кого взамен? — спросил Афанасьев. Сошлись на Добровольском, вместе с Грачевым секретарствовал, навык есть.