Навоз как средство от простуды (хроники пандемии)

– Что значит «лошади с телегами, одетые по форме»? – недоуменно спросил Женя.

Этот вопрос мог поставить в тупик любого здравомыслящего человека, только не студентов, которые с помощью травы и самогона меняли сознание и пространственно-временной континуум в любую сторону.

– Лошадь, к примеру, должна быть майором, а телега тогда – капитаном, – стал объяснять НЮРА. – Главное не перепутать! Лошадь стоит впереди телеги, значит лошадь старше по званию.

– Что ты несешь! – возмутился Женька, который употреблял только самогон, меняющий сознание, но не влияющий на континуум. – Как телега может быть капитаном?

– Да какая разница! – стал объяснять НЮРА. – Телега, подвода, воз или арба – главное шилдик правильный повесить, табличку прикрепить… обозначить предмет. Возьми, к примеру, очко в сортире Авдеича на огороде. Кажется, это всего лишь обосранная дырка в доске. А повесь эту дырявую доску в какой-нибудь галерее – что это будет?

– И табличку прикрепи: «Глаз Вселенной. Трансцендентальное окно медитации Канта», – вмешался в разговор КЛАВА. – Меня это всегда забирает. Когда сидишь на карачках, смотришь голой жопой в бесконечность…, как бы медитируешь над пропастью. И вот – это уже не отхожее место, а настоящие врата… С одной стороны видишь в щель огород, куры землю клюют, Авдеич баню топит, а с другой – черная дыра, сгусток энтропии, глубокий провал. Один шаг – и ты на другой стороне! Миг – и нет тебя, только бульки пошли.

На этих словах председатель словно очнулся:

– Как говорят в народе – капец усяму, хавайся у бульбу!

Тут Женя понял, что разговор ушел в какую-то нелепую сторону.

– Хорошо, хорошо, – согласился он. – Пусть будет цирк на дроте. Повесим на телегу погоны капитана, а лошади – майора. А куда повесим? На какую сторону, на филей, на задницу?

Все снова задумались. Как обычно, когда предстояло решить сложную задачу, где больше одной переменной, Авдеич достал телефон, положил на стол и ткнул в кнопку быстрого набора.

– Чего тебе? – пробурчала трубка недовольным голосом Тихоновны.

– Тихоновна, так нам парад предписали посетить – директива из города пришла… нужно это… принять участие. Вот сидим тут кумекаем, куда лошади погоны цеплять, на зад или перед? – радостно сообщил Авдеич, подмигивая собутыльникам.

Длительное молчание значило, что вопрос озадачил заместителя председателя колхоза. Наконец она пришла в себя.

– На лоб себе прицепи, старый кобель! – мягко разъяснила Тихоновна.

Этот ответ удивил председателя своей прямотой и ясностью. Он не привык так быстро и без сомнений решать серьезные вопросы, хотя был старым руководителем с большим опытом. Это в советское время райком партии предписывал, что ему сеять и когда убирать. Теперь же Авдеичу приходилось решать самостоятельно, ориентируясь на смутные прогнозы погоды, малопонятное бормотание агронома, народные приметы и предсказания. Сомнения всегда сопутствовали процессу. Председатель не доверял безапелляционным суждениям. Он переспросил по инерции:

– А шофера куда сажать, на коня или в телегу?

– На сраку яго пасади! – объявила Тихоновна и бросила трубку.

Из этого диалога друзья поняли, что сам вопрос о погонах не вызывает особого отторжения. Они принялись обсуждать детали оформления праздничной колонны колхоза. Быстро придумали, что конюх и агроном в телогрейках и обвислых шапках-ушанках будут представлять партизан.

Покопавшись в глубине шкафа, Авдеич вытащил выцветшую плащ-палатку, в которой когда-то ходил на рыбалку. В таком виде председатель мог сойти за маршала Жукова, как его изображают в кино. Студенты согласились ехать в телеге, облачившись в противогазы и костюмы химической защиты, имитируя защитников родины.

Женька тоже увлекся этой игрой. Он нашел в гардеробе Авдеича куртку из кожзаменителя и такую же кепку и решился стать комиссаром. Мало что комиссар – герой предыдущей войны, реконструкция предполагает натяжки исторических сюжетов.

Подобрав форму одежды, друзья решили отрепетировать шествие. Переодевшись в карнавальные костюмы, они отправились на ферму искать конюха, агронома и лошадь.

Конюхом в колхозе служил неказистый мужичок, которого все звали Яковом. Ходил он круглый год в резиновых сапогах, ватнике и старом треухе набекрень. Отказавшись участвовать в битве за урожай, Яша большую часть времени проводил с удочкой на рыбалке. Поймав пару плоток, Яша шел на конюшню, жарил рыбу, закусывал, а потом спал целый день в собственном стойле до следующей рыбалки.

Друзья нашли Якова там, где он обитал по соседству с вверенными ему лошадями. Переодевать Яшу не требовалось, он и так походил на партизана, воевавшего сам с собой уже много лет. Растолкав конюха, Петр Авдеич изложил ему суть дела. Яша, больше привыкший к общению с животными, отвечал скороговоркой. Он тараторил, словно вышивал мелкими стежками, и вся его речь больше состояла из восклицаний.

– Куды? На парад… миня? Епть итти! – так реагировал Яков на предложение немедленно запрягать.