Навклер Виал 5: Рассеченный мир

Эгрегий не мог припомнить, как выглядели ворота, пока были целые. Возможно, за створками опускалась решетка, но ее могло и не быть. По крайней мере, щели в стенах и своде указывали на наличие неких защитных приспособлений.

За воротами начиналась единственная мощеная дорога. Во всей Скирте не было больше мостовых. Для телег в ней были выбиты колеи, дорога тянулась к порту, где в складах ожидал отгрузки товар.

Чем торговала Скирта, Эгрегий не знал. Наверняка, как все подобные полисы, это было зерно. От окраинных колоний другого и не требуют.

За стеной должны были сохраниться дома. Пусть не во всех из них будут жить люди. Стена обеспечивает защиту, ограничивает мир и сужает его до приемлемых размеров. Это пространство безопасности, где не существует внешних угроз.

Стена уцелела, но внутри было только пепелище – и даже пепла не осталось. Обугленные фундаменты, покрытые травой. В низинах, оставшихся от подвалов, скапливалась влага. Там нашли приют деревья, одним богам известно, как их сюда занесло.

Часть стены на юге была увита диким виноградом, чьи алые листья почти облетели. Из щелей между камнями торчали яркие цветочки. Шумно гудели шмели и пчелы, кружащие над пряными травами.

Город был брошен, хотя жизнь его не покинула.

– Здесь могли остаться люди, – сказал Эгрегий, упавшим голосом.

Больше скрываться от правды он не мог.

Взору ничто не мешало, не сохранились высокие строения. На юго-востоке море прекрасно видно.

Величественные храмовые строения превратились в земляные холмы. Курганы, поставленные погибшему народу. Там действительно могли быть захоронены люди, если нападавшие или выжившие утруждали себя милостью к убитым.

Пройдя под аркой ворот, Эгрегий остановился и прикоснулся к теплому камню. Со сколами и огромными щелями – точно таким он его запомнил. Старые камни, вытесанные еще в те времена, когда поселенцы закрепились на мысу.

Как большинство колоний, Скирта расположилась в самом безопасном месте. Угрозу представляли варвары, так что могучие стены возводились с этой стороны.

Западная стена отделяла мыс, на котором расположился город, от варварских земель. Для кораблей оставалось не так много места – небольшая бухта на юго-востоке, прикрытая высоким мысом.

Море подъедало основание города. Эгрегий помнил, что еще в его детстве часть поселения уже обрушилась вниз. Чтобы предотвратить это, планировалось построить стену, идущую под водой. Тут бы пригодились умения гирцийцев.

Подводная стена защищала бы Скирту от пиратов, а так же служила волноломом.

Взглянув на юг, Эгрегий убедился, что этот проект не был реализован. От внешней стены, что защищала южную часть Скирты, ничего не осталось. Подойдя к краю, можно было бы увидеть глыбы, покрытые зелеными и коричневыми водорослями. Уцелела лишь южная башня, да и то она опасно нависала над пропастью.

На востоке был спуск в гавань, но не видно мачт, не было слышно хлопанья парусов и треска дерева. Лишь море накатывало на берег, перемалывая гальку и раковины моллюсков в песок.

В памяти уцелели фрагменты, как приятно было гулять по берегу. Не замечая мусора, бегать по теплому песку. Что отличало это место от галечных пляжей в окрестностях.

– Пойдем, надо поискать выживших, – сказал Эгрегий подруге.

Хенельга кивнула. Она понимала, что искать некого.

Не было следов, не поднимался дымок над развалинами. Да и дикие зерновые оставались несобранными поблизости от поселения. Если кто и выжил, то ушел дальше, найдя место спокойнее.

Из города забрали все ценное, в канавах валялся керамический мусор. Нападавшие сняли даже черепицу с домов, бросили только расколотые пластины. Не осталось амфор, которые неизменно выбрасывали после долгого рейса. Осаждавшие умудрились вытрясти из города все.

Тем, кто начнет раскапывать курганы, оставшиеся от землянок, не удастся найти ничего, кроме обгоревших черепков, сгнившей древесины да совсем уж мелких обломков. Ни монеты не найти.

Большинство районов превратились в пустыни. Спеченная земля не подходила для растений. Наносы, образовавшиеся за десятилетие, давали опору колючкам, чья корневая система могла выжить в подобном субстрате.

Не осталось садов и виноградников, что запомнились Эгрегию. Дикая лоза места сохранилась, обвивая уцелевшие участки стен. Мелкие ягоды на ней рождались кислыми, больше похожими на горох.

Фруктовые сады уступили дикорастущим кустарникам, чьи колючки образовывали непроходимые заросли. Росли они только там, где огонь не затронул дома.

Место, где собиралось народное собрание, теперь превратилось в обиталище шиповника. Алые ягоды манили, приглашали полакомиться ими. Так неосторожный протянет к ним руку, не замечая длинные шипы.

Рыбозасолочные цистерны засыпаны обломками из смеси глины, песка и черепицы. Раствором там служили человеческие останки. Порой можно было заметить белевшие в ямах кости, вымытые на поверхность осадками.

Хенельга хотела спросить, узнает ли ее друг место, где провел детство. Она сдержалась, понимая, что в разрушенном поселении вряд ли удастся найти отчий дом.