Навигаторы Дюны

– Этим ты займешься не сейчас. Нам стоит освоить более важные вещи, – она взяла его за руки и сердце ее бешено заколотилось. Она знала, чего хотела, но боялась предложить это Эразму. Дыхание ее участилось, стерильный воздух обжигал ноздри и горло. Она прижалась к Эразму, провела рукой по его мускулистому телу, а потом ласково провела пальцами по его щеке. Как же приятно было снова, после долгого перерыва прикоснуться к сильному мужскому телу.

– Дорогой Эразм, у человеческого бытия множество аспектов. Есть ощущения, которых ты никогда не испытывал, и я буду первой, кто познакомит тебя с ними.

– Думаю, что мне это будет интересно, – произнес Эразм.

Она снова прижалась к нему и с силой поцеловала в губы. Это был ее первый поцелуй после долгого-долгого перерыва, а для Эразма это был вообще первый поцелуй за все время его существования.

Губы его некоторое время оставались неподвижными, но она снова погладила его по щеке и продлила поцелуй. Глаза Анны непроизвольно зажмурились, но она заставила себя открыть их и посмотрела на Эразма. Он был явно озадачен и смущен. Сейчас он запрашивал сведения из своей памяти.

Мозги протонавигаторов, казалось, не обращали на них никакого внимания.

Анна обвила Эразма руками, ощущая всем телом крепость его мышц, и снова приникла к его губам, чувствуя, что на этот раз он ответил ей тем же. Потом она отстранилась.

– Тебе понравится то, чем мы сейчас займемся, обещаю тебе это, – она взяла его за руку и вывела из лаборатории.

Поняв ее намерение, Эразм сказал:

– Я тот, кого люди называют девственником. Это будет очень ценный эксперимент.

Когда они оказались в ее комнате, Анна так стремительно сорвала с себя одежду, что порвала ее. Она наблюдала за ростом и развитием этого тела с самого начала, с крошечного эмбриона, до развитого мужского тела, но теперь она испытывала давно забытое вожделение, сорвав одежду и с Эразма.

Он долго изучал человеческую историю, наблюдал сексуальные акты между подопытными людьми, которых было великое множество.

– Я знаком с механикой процесса размножения, и много читал о мистике секса, но мои знания были сугубо объективными, субъективно я их никогда не испытывал.

Анна нежно повалила его на узкую кровать и забралась на него сверху. Эразм подчинялся всем ее действиям.

– Это не размножение, Эразм. Это любовь. Сейчас я хочу заняться любовью с тобой.

Она взяла его за руки и заставила окончательно раздеть себя. Потом она стала учить его прикасаться к ее телу, ласкать, гладить – по плечам, спине, грудям. Сначала он просто выполнял ее инструкции, но она побуждала его к проявлению воображения. Исследователь Эразм несомненно понимал значение этого бесценного опыта.

Мир Анны снова стал ярким и нежным. У нее не было любовников после Хирондо Нефа, который много ей наобещал, лгал ей, соблазнил и увлек глупыми мечтаниями. Сальвадор покончил с этими отношениями, но теперь Анна, благодаря Эразму, знала, что Хирондо лишь использовал ее, старался извлечь выгоду из их отношений. Анна понимала, что никто прежде ее не любил, во всяком случае так, как она того хотела и заслуживала. Никто не понимал ее лучше, чем Эразм.

Он молчал, пока она целовала его и ласкала ему спину. Он откладывал в базу данных своей памяти каждое движение Анны, каждый ее жест, сопоставляя их с тем, что он знал о человеческой любви и сексуальности. Разум у Эразма был машинный, но тело человеческим, и оно само знало, как реагировать на женские ласки и прикосновения.

Эразм сохранил в памяти каждое движение, каждое ощущение. Это действительно было совершенно новое и необычное чувство, целый букет ощущений. Однако многое его и озадачило – например, радость и экстаз на лице Анны, ее обожающий взгляд после того, как биологический акт был окончен.

Чувственные движения носили продолжительный ритуальный характер, будучи не слишком эффективным средством размножения, занимая больше времени, чем это было необходимо. Тем не менее это был превосходный пример новых экспериментальных возможностей, предоставленных ему новым телом.

Потом Анна лежала рядом с ним, целуя его в щеку и гладя по волосам. Эразму был не вполне понятен этот эпилог, хотя он много читал о нем в любовных романах, поэмах и рассказах. Теперь Анна хотела от него только такой близости. Он понимал, что эта часть акта была очень важна для нее, держал ее в объятиях и молчал.

– Я люблю тебя, Эразм, – сказала она.

Он отложил в памяти все данные об этом новом опыте.

50

Объективный анализ жизни и свершений Вориана Атрейдеса поражает тем, что он никогда ничего не требовал для себя лично.

Харук Ари,

почетный историк джихада

Покинув Чусук и начав распространять слухи о том, что хочет отправиться на Коррин, Вориан понимал, что должен позаботиться еще об одной вещи. Если Харконнены оставят его в покое, то он будет удивлен, но доволен; если же нет – как он рассчитывал, – то он встретит их во всеоружии.