Навечно твой

Слава богу, подумал Скотти, пока ее рот продолжал уверенно скользить вверх и вниз, отгоняя боль, которая атаковала его. Когда последний всплеск боли ушел, и он испытывал только удовольствие, Скотти открыл глаза и наблюдал за ее работой. Он заметил, что она тоже больше не испытывает боли, и был тронут тем, что она вынесла это ради него. Он был уверен, что большинство женщин отошли бы от него как можно дальше, чтобы избежать такой агонии. Вместо этого она была с ним, чтобы облегчить его бремя.

Скотти провел изуродованными пальцами одной руки по коротким волоскам на ее голове, с удивлением обнаружив, что они такие же мягкие, как шерсть щенка. А затем он потянулся к ее груди другой рукой и начал ласкать ее, пока она работала, удовлетворенный тем, что удовольствие между ними увеличилось. Но, в конце концов, он закрыл глаза и просто наслаждался тем, что она делала, пока они оба поднимались к той тьме, которая уносила его от боли, не останавливая его исцеления.

— Ты не можешь уйти, — твердо сказал Магнус. — Ты должна оставаться здесь, пока мы не выясним, кто пытается тебя убить.

— Но мне нужна одежда, — запротестовала Бет, решительно переводя взгляд с Магнуса на Мортимера.

— Здесь, на складе, есть одежда, — заметил Мортимер. — Мы держим ее как раз для такого случая.

— Я хочу свою одежду, — возразила она. — И мою зубную щетку, и мой…

— Ты не всегда можешь получить то, что хочешь, — бесстрастно сказал Магнус.

— Фанат «Роллинг Стоунз», да? — сухо спросила Бет и поняла, что он не неправильно цитирует песню, только когда он тупо посмотрел на нее. Вздохнув, она сказала: «Неважно. Послушай — те, ребята, я тут немного схожу с ума. Мне нужно выйти из дома. Но я также очень хочу носить свою собственную одежду. Мне неудобно брать ее со склада. Не тогда, когда у меня есть собственная одежда в нескольких минутах езды». Бет немного поколебалась, но затем добавила: «И я бы также не возражала бы против еды на вынос. Не в обиду Сэму, но я мясо едка. Я не люблю капустный салат и овощной суп».

— Я услышал тебя, — сухо сказал Мортимер.

Сейчас Сэм была на диете и заставляла остальных отправиться в путешествие вместе с ней.

— Клянусь, я запрещу все эти новомодные журналы в доме, если она будет пробовать все новые тенденции, которые появляются, — мрачно добавил он, затем взглянул на Магнуса и сказал: потом возьмите что-нибудь на вынос на обратном пути. для всех нас, — тяжело сказал он, а затем добавил: — Ну, для всех нас, мясоедов.

— Мне нужна куртка? — спросила Бет Мортимера.

«Не сегодня. На улице прекрасная погода, — ответил он.

Кивнув, Бет повернулась, чтобы выйти из кабинета.

— Скотти это не понравится, — предупреждающе сказал Магнус, следуя за ней.

«Скотти не узнает. Он спит, — заверила его Бет. «Первый безболезненный сон за несколько дней, когда самое худшее из заживлений завершено».

Бет несколько раз «усыпляла Скотти» с того дня, как они проснулись после пожара. И хотя поначалу каждое занятие начиналось ужасно болезненно, она продолжала его, потому что оно работало и заканчивалось желаемыми результатами. бессознательное состояние, последовавшее за освобождением. Ну, не то чтобы она тоже не чувствовала удовольствия и не теряла сознание. Бет, возможно, не нравилось начало первых нескольких сессий, но конец ей понравился. беспамятство. Последние два дня она полностью провела с ним в постели. Скотти проспал несколько часов после того первого раза, когда она пыталась облегчить его боль и погрузить в беспамятство, которое последовало за сексом со спутником жизни. Он проделал то же самое после второго и хорошо поправился за первые два отдыха. К третьему усилию она заметила, что его боль была не такой сильной, и все упражнение с самого начала доставляло гораздо больше удовольствия обоим.

К четвертому разу его лицо достаточно исцелилось, чтобы он мог поцеловать ее, и Скотти был тем, кто инициировал секс со спутницей жизни. Он также инициировал пятый и шестой раз, пробуждая ее страстными поцелуями и ласкающими руками. Однако Бет проснулась первой в седьмой раз и, заметив, что выражение его лица во сне было расслабленным и безболезненным, но что он был ужасно бледен, она поняла, что они пренебрегли едой и кровью. Скотти нужно было и то, и другое, чтобы закончить лечение, поэтому она прокралась вниз и принесла сыр и крекеры — единственные не овощные продукты в доме.

Бет отнесла свою добычу обратно в комнату, чтобы разбудить Скотти, поднося ее и кровь, которую она достала из холодильника в их комнате. Весь день они ели, болтали, смеялись и занимались любовью.

В последний раз Бет снова проснулась первой, перевернулась на бок и долго смотрела на Скотти. пока она не осознала, что у нее на лице дурацкая улыбка, и она думает кучу нелепых вещей о том, что им делать сегодня, завтра, на следующей неделе. Она влюбилась в ублюдка, с тревогой поняла Бет. Она влюблялась в него и планировала будущее с мужчиной, когда даже не знала, есть ли у нее будущее с ним. Конечно, он не сказал ничего такого, что предполагало бы это.