Наваждение

– Ха! Не зарекайтесь, мистер Сент-Ивс. Удивительно, как это еще мне не приходится разгонять своих соперниц тростью. Полагаю, одна из причин кроется в том, что вы слишком долго избегали светского общества и никто вас толком не знает. Мне повезло, что вы предпочитаете проводить время большей частью в своей лаборатории.

Бакстер почувствовал, как кровь прилила к его щекам. «Черт побери, теперь она вгоняет меня в краску. Неужели ее власть надо мной безгранична?»

– Тебе не стоит беспокоиться о соперницах. Их нет.

– Вот и отлично.

Он заставил себя сосредоточиться на записке. Пробежав ее, он перечитал, не веря своим глазам.

«Ваш любовник-алхимик ищет философский камень отмщения… Он использует любую возможность… даже вашу любовь… вы станете его очередной жертвой».

– Черт побери.

– Сейчас это не так важно, Бакстер. Ты должен сначала разобраться с дуэлью. Потом я расскажу тебе про розу и письмо.

Он смял листок в кулаке и встретился взглядом с Шарлоттой.

– Кто дал тебе это?

– Я не знаю его. Он был одет в черное домино. Когда я увидела его, то подумала, что это ты. Но его голос… – Она умолкла, подыскивая подходящие слова. – Такой странный голос – хриплый, резкий. – Она бросила взгляд на часы. – Тебе пора. Я все расскажу потом.

– Вот уже второй раз кто-то пытается настроить тебя против меня.

– И тщетно. – Она расправила юбки и подошла к двери кабинета. – Торопись, Бакстер. Гамильтон ждет тебя. Он надеется, что ты поможешь спасти его друга.

Она права. У него нет сейчас времени выслушать полностью всю историю. Сперва дело, напомнил себе Бакстер.

– Проклятие! – Бакстер вышел в холл, взял со стола шляпу и открыл парадную дверь. Он обернулся и посмотрел на Шарлотту, застывшую в дверях кабинета. – Ты не спала всю ночь. Отправляйся в постель. Я заеду днем, и мы поговорим об этом письме.

– Да-да, но ты ведь дашь мне знать, как прошла дуэль?

– Конечно.

– И будешь осторожен?

– Позволь тебе напомнить, – бросил он через плечо, спускаясь по ступенькам, – с Энтони Тайлсом сегодня встречаюсь не я.

– Знаю. Но и мне позволь, в свою очередь, напомнить тебе, Бакстер, что я слишком хорошо знаю твою натуру. Вряд ли ты будешь так осторожен, как мне бы того хотелось.

– Не понимаю, с чего ты взяла, что я отчаянный сорвиголова. Я не только не обладаю горячим темпераментом для всех этих новомодных развлечений – у меня нет даже приличного портного. Спокойной ночи, Шарлотта.

Наступил рассвет, и легкий серый туман окутал Брент-Филд. Подходящая обстановка для всей этой мрачной чепухи, называемой дуэлью, подумал Бакстер.

Он стоял рядом с Гамильтоном и смотрел, как молодой человек отсчитывает шаги с легкомысленным и невозмутимым видом, который сделал бы честь записному дуэлянту раза в два старше его.

– Один, два, три…

Подняв пистолеты дулом вверх, Норрис с ничего не выражающим лицом и Тайлс с жестким взглядом расходились друг от друга в противоположные стороны.

– …восемь, девять, десять…

– Ты уверен, что это сработает? – негромко спросил Гамильтон.

– Ты уже в двадцатый раз задаешь мне этот вопрос, – пробормотал Бакстер. – И я в двадцатый раз тебе отвечаю, что это должно сработать.

– Ну а если нет…

– Успокойся, – тихо приказал Бакстер. – Слишком поздно менять планы.

Гамильтон погрузился в тревожное молчание.

Бакстер бросил на него быстрый взгляд, в то время как секундант продолжал отсчитывать смертельные шаги. Гамильтон нервничал гораздо больше, чем его друг. Норрис был явно не в себе. Бакстер тайком наблюдал за ним во время приготовлений к дуэли.

Норрис вел себя странно. Он односложно отвечал на прямые вопросы, но не обсуждал ситуацию в деталях. Создавалось впечатление, что он не замечает, что творится вокруг него. Когда Гамильтон попытался последний раз уговорить его извиниться перед Тайлсом, Норрис его как будто не слышал.

– …четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать…

Гамильтон придвинулся к Бакстеру и снова вопросительно взглянул ему в лицо. Бакстер покачал головой, приказывая ему молчать.

Он сделал все от него зависящее, чтобы как-то обезопасить Норриса на случай, если его план не сработает. Он выторговал у секундантов Тайлса расстояние в двадцать шагов вместо предполагаемых пятнадцати. Дополнительные пять шагов помешают тщательно прицелиться – это будет сложно даже для такого стрелка, как Тайлс.

– Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двадцать. – Легкомысленный молодой человек неприятно ухмыльнулся в предвкушении дальнейших событий. – Готовьтесь. Стреляйте!

Гамильтон затаил дыхание. Оба противника на поле повернулись друг к другу. Норрис даже не попытался прицелиться. Он направил пистолет в сторону Тайлса и спустил курок.

В тумане гулко прозвучал выстрел.

Тайлс не сдвинулся с места. Он холодно усмехнулся и поднял пистолет.

Норрис медленно опустил руку. На его лице появилось недоуменное выражение. Он уставился на Тайлса, который целился в него, потом на Гамильтона. Бакстер заметил изумление и ужас в его глазах. Леннокс снова повернулся к Тайлсу. Губы его беззвучно шевелились, но он не произнес ни слова, напоминая беспомощную мышь в лапах кошки.

Тайлс хладнокровно нажал курок.