Наваждение

– Я разочарована разговором с Ленноксом. – Шарлотта нахмурилась. – Похоже, его больше заботят опасности, подстерегающие молодое поколение, чем смерть Друсиллы Гескетт.

Бакстер поставил перед ней рюмку с бренди, стараясь не смотреть на рисунок.

– Кажется, у Леннокса и Мериэнн одни и те же проблемы.

– И это естественно. Родители всегда волнуются за своих детей.

– Без сомнения. – Он вдруг понял: если еще хотя бы минуту останется на месте, созерцая обнаженные плечи Шарлотты и ее слегка вздымающуюся грудь, то не сможет больше сдерживаться.

Он подошел к окну, надеясь, что вид залитого луной сада остудит его разгоряченную голову. Стекло отражало Шарлотту…

– Кстати, если уж мы упомянули леди Эшертон, – мягко заметила она. – Вы намерены предпринять что-либо в отношении вашего брата Гамильтона?

Он замер в напряжении.

– Меньше всего мне бы хотелось сейчас обсуждать эту тему.

– Понимаю. Я затронула этот вопрос только потому, что мне показалось, он занимал ваши мысли по дороге к моему дому.

– Не забивайте себе голову моими проблемами, Шарлотта. Как-нибудь сам с ними справлюсь.

– Конечно, конечно. – Шарлотта помолчала, но не вытерпела и добавила: – Вы знаете, они правы.

Он видел в оконном стекле, как она взяла рюмку и отпила глоток.

– Кто?

– Леннокс и леди Эшертон. – Она медленно опустила рюмку. – Молодое поколение подстерегает множество опасностей.

– Не вам, Шарлотта, говорить об опасностях, которые грозят другим. Позвольте напомнить: вы сами почувствовали необходимость нанять поверенного, который одновременно выполнял бы обязанности телохранителя.

– Я взрослая женщина и отдаю себе отчет в том, что меня ждет. Но для юного создания все совсем по-другому.

Что-то в ее голосе привлекло внимание Бакстера.

– Похоже, вы чем-то серьезно обеспокоены. Расскажите.

Она долго молчала, затем проговорила:

– В ночь, когда был убит мой отчим, он привел к нам в дом страшного человека, исчадие ада.

Бакстер медленно обернулся к ней.

– Исчадие ада?

– Винтербурн проиграл в карты огромную сумму этому чудовищу. – Шарлотта устремила неподвижный взгляд на рюмку с бренди, словно видела там прошлое. – И он вознамерился уплатить долги, скормив мою младшую сестру этому зверю.

– Боже правый, Шарлотта, что произошло?!

– Я взяла отцовский пистолет и заставила Винтербурна и его спутника убраться вон из дома. – Рюмка в ее руке слегка задрожала. – И они больше не возвращались.

Он представил ее стоящей перед двумя мужчинами с пистолетом в руках. Ярость и страх охватили его.

– Вы храбрая женщина.

Она, казалось, не слышала.

– Утром Винтербурн был найден мертвым. Ему перерезал горло какой-то разбойник, так мне сказали. Не знаю, что на самом деле произошло после того, как они покинули наш дом, но я помню, отчим до смерти боялся этого чудовища. Иногда мне кажется: этот страшный незнакомец убил его в отместку за неуплату долга.

– Человек, который посмел отдать юную девушку в руки развратного чудовища, заслуживает смерти.

– Да. – Шарлотта подняла голову и встретилась с ним глазами. – Не думайте, я не сожалею о Винтербурне и не чувствую себя виновной в его смерти, поскольку выгнала из дома. Меня это не волнует – моя совесть чиста.

Резкая вспышка прозрения на мгновение осветила Бакстеру тайный ужас, который скрывался за внешне решительным и независимым характером Шарлотты. Это озарение напоминало ему мимолетный проблеск истины, мелькнувший в результате сложного эксперимента, но гораздо значительнее, чем все то, что он когда-либо открывал в своей лаборатории.

– Понимаю, – тихо сказал он. – Прошло столько лет, а вам не дает покоя мысль, что этот негодяй разгуливает на свободе и творит свое черное дело.

– Да, не могу этого забыть. Иногда тот жуткий кошмар возвращается ко мне во сне, и я просыпаюсь в тот же самый час, когда все это случилось. Вижу себя в темном коридоре, у двери в спальню сестры. В руках сжимаю пистолет, как и тогда. Но на этот раз страшный незнакомец знает, что он не заряжен.

– Дьявол! – Бакстер похолодел. – Вы хотите сказать, что пистолет был не заряжен?

– Он пролежал в сундуке многие годы. У меня не было ни пули, ни пороха, чтобы его зарядить. В коридоре было темно, и ни Винтербурн, ни тот негодяй не подозревали об этом. Но во сне этот зверь смеется мне в лицо, потому что знает правду: на этот раз мне его не остановить.

Бакстер шагнул к ней.

– Шарлотта…

– …и я не смогу защитить Ариэл.

– Это всего лишь сон, Шарлотта. – Бакстер нерешительно добавил: – Я сам иногда вижу кошмарный сон, который время от времени повторяется.

Шарлотта внимательно вгляделась в его лицо.

– Сны приносят одно беспокойство.

– Да. – Бакстер поставил рюмку на столик. – Поговорим о чем-нибудь другом.

– Конечно. О нашем расследовании?

– Нет, только не об этом. Вам понравилось танцевать вальс?

– С Ленноксом? – Шарлотта поморщилась. – Теперь я понимаю, почему Друсилла Гескетт сравнивала его с жеребцом.

Бакстер недоуменно вскинул брови.

Шарлотта усмехнулась:

– Его светлость и впрямь обладает завидной выносливостью. Когда музыка умолкла, я чувствовала себя словно после утренней прогулки верхом на норовистом скакуне.