Наваждение (СИ)

Заметив нас, Илья на секунду задерживается у лестницы, а потом твёрдым шагом хозяина дома проходит в комнату. Я разглядываю его. Массивная широкоплечая фигура Стасу досталась точно от отца. У него короткие тёмные, почти чёрные волосы, такие же глаза и брови, хмуро сведённые к переносице. Квадратный подбородок придаёт его лицу ещё больше жёсткости. Непонятно, то ли он сейчас сердится, то ли всегда такой. Хотя на фото, что я видела в интернете, на его в меру полных губах довольно часто играет милая улыбка.

— Здравствуй, отец, — Стас первый нарушает гробовую тишину этого дома. Я замечаю, что руки он не подаёт и даже не делает попытки подойти ближе к родителю.

— Здравствуй, — довольно сухо отвечает отец и его взгляд со Стаса перемещается ко мне. Он огладывает меня с головы до ног. Его глаза вообще ничего не выражают: ни любопытства, ни заинтересованности. Он осматривает нас, словно мебель в магазине, да и то та, наверное, вызвала бы у него больше эмоций.

Златопольский присаживается на диван у лестницы и жестом приглашает нас сделать то же самое. Стас, не отпуская моей ладони, ведёт нас к окну, и мы тоже устраиваемся на мягкой поверхности.

— Чем обязан вашему визиту? — Голос приятный, глубокий, с небольшой хрипотцой.

— А мама дома? — спрашивает Стас, и тут же наверху раздаются шаги. Мы оба поднимаем голову вверх и видим, как по лестнице спускается очень красивая женщина, Ирина, мама Стаса.

Слегка вьющиеся каштановые волосы, свободной волной покрывают плечи. Мягкие естественные черты лица, светло-карие глаза, длинные ресницы, аккуратные ровные брови, невероятно красивой формы губы, покрытые лишь лёгким блеском. Взгляд нежный, но будто бы немного отстранённый. Полуулыбка направлена нам всем и будто бы никому из нас. Такое ощущение, что женщина живёт в каком-то своём мире. На Ирине приталенное светлое платье с расклешённой юбкой до колена и цветочным принтом. Оно подчёркивает её хрупкую на вид фигурку и добавляет силуэту лёгкости, от чего кажется, что она будто летит по воздуху, как облачко.

Когда Илья видит свою супругу, он немедленно поднимается и подаёт ей руку, целует пальцы и помогает присесть рядом с собой. На его лице наконец-то появляется блаженная улыбка, а хмурые брови расправляются. Любовь между ними сквозит в каждом движении, вдохе и выдохе, в мимолётном взгляде. Это невозможно не почувствовать.

В голове сразу возникает один единственный вопрос: почему? Почему они не смогли поделиться своей любовью со своим единственным ребёнком?

— Здравствуй, мама. Ты прекрасно выглядишь, — голос Стаса почти срывается от волнения, и я сжимаю его руку.

— Здравствуй. Спасибо. Как твои дела?

Удерживаюсь от желания закатить глаза, когда слышу этот дежурный вопрос, заданный с такой же дежурной интонацией.

— Так чего ты хочешь, Стас? — вступает в разговор отец.

— Я, — Стас замолкает, и я снова сжимаю его ладонь, давая ощутить свою поддержку. — Я просто хотел вас увидеть. Поговорить.

Стас сидит прямо, не отводя взгляда от родителей, но я чувствую, что он как будто стесняется их или боится, не знаю. В комнате такой напряжённый воздух, что мне с трудом удаётся проталкивать его в лёгкие.

— Не знаю, что у нас может быть общего, — говорит Илья. — Думаю, мы чужие люди и говорить нам не о чем.

Кончики моих ушей тут же вспыхивают от негодования, непроизвольно выпрямляюсь, запихивая в себя очередной кусок кислорода, готовая к атаке. Но Стас одёргивает меня, не давая произнести ни слова в его защиту. И я послушно закрываю рот, встречая изучающие взгляды Златопольских. Мой муж стискивает челюсть, вижу, как прокатываются желваки по его левой щеке и продолжает:

— Я знаю, что был не лучшим сыном. Не тем, кого вы хотели видеть во мне. Но я таков каков есть. Прошло много времени. Что-то изменилось во мне, что-то осталось прежним. В моей жизни было много того, чем нельзя гордиться…

— Да, уж мы видели по телевизору, — громким голосом перебивает сына отец. — Стас Яров, участник преступной группировки. Но знаешь, что, сын, — рот Златопольского кривится, когда он произносит последнее слово. — Я хочу сказать тебе спасибо, что не втянул в это свою мать, что не замарал честное имя Златопольских.

Стас так сжимает мою ладонь, что я ахаю, и он вздрагивает от моего стона и ослабляет хватку, потирая большим пальцем моё запястье. Он быстро дышит, будто только что сделал спринтерский забег на несколько километров. Но всё же держит себя в руках, я поражаюсь его выдержке.

— Зачем ты пришел? Тебе нужны деньги?

— Поверить не могу, что вы прежние. Ничего не изменилось, да, папа? — горький смешок срывается с губ парня. — Мне никогда не были нужны ваши деньги. — С этими словами Стас достаёт из внутреннего кармана куртки пластиковую карту и кидает её на стол. — Ни копейки не взял, — кивает он на неё. — Я думал, у нас есть шанс начать как-то всё сначала, ведь в наших венах течёт одна кровь. Я хотел познакомить вас со своей женой. — Стас смотрит на меня, и взгляды родителей тоже перемещаются на моё лицо. — Ася. Она замечательная. Она бы вам понравилась.