Наваждение Монгола

– Что нужно, чтобы начали лечение твоего брата?

– Связи в Америке. Желательно личное знакомство с президентом. Счет идет если не на часы, то на дни. А я здесь, застряла с тобой, когда у меня сердце разрывается от желания быть там, рядом с братом!

И этот мятежный дух, дерзость, отчаянная смелость…

Демоны решили поквитаться со мной за все, подослав ко мне в дом изощренную пытку.

Характер в Ярославе есть, она сочетает в себе несочетаемое.

Пугливая, но отчаянная, ее хочется спрятать за своей спиной, уберечь, но блеск на дне ее глаз говорит о том, что эта дикая кошка может быть надежным тылом и если ее избранник упадет, то она не отскочит, а наоборот, будет той, на которую можно опереться.

Ее самоотверженная любовь к брату говорит именно об этом.

Я хочу ее ненавидеть, хочу не смотреть в ее сторону, забыть, но взгляд сам цепляет трепетную лань с невероятными глазами на пол-лица.

– Я тебя не отпущу. Не сейчас. Для твоего же блага.

– Моего же блага?! Я все открыла. Как может быть человек настолько жестоким?! У тебя просто нет чувств!

Поджимает губки.

Окидываю ее взглядом. Восточные корни дают о себе знать, темперамент у меня буйный, кровь горячая. Приподнимаю бровь. Даю прочувствовать направление моих мыслей, откровенно и нагло рассматривая аппетитные формы.

Подаюсь вперед, беру в капкан рук.

Выдыхает рвано, взгляд у нее метнулся к окну в поисках спасения, наверное.

– Ты красивая, Ярослава. Натуральная. И я понимаю, почему шакал воспылал к тебе животной тягой.

Сейчас она кажется невинной, невообразимо уязвимой, нежной, и такая невеста Айдарова разительно отличается от той, которую я лицезрел на фотографиях отчета.

Девица в непотребном платье в облипку, с воинственным макияжем дикой амазонки. Уверенная в себе, танцующая на столе никак не вяжется с образом настоящей Ярославы. Подумал бы, что это ее сестра-близнец. Но у нее есть только сводная..

Мне было плевать на то, кто она и что из себя представляет. Главным было – что она значит для Мурата…

Задерживаю дыхание, смотрю в ее глаза, а у меня внутри саднит, там, где бьется сердце, болит и разрывает нарыв, кусаю щеку, сжимаю руки, чтобы не застонать, чтобы не распластать девчонку на этом столе.

Нет ничего более обольстительного, чем правда. Ее откровение. Честность в каждой букве. Отчаяние. Все это провоцирует. Распаляет.

И я с упоением наблюдаю за ее реакцией, за тем, как вздымается грудь, как влажно блестят глаза и коленки она сжимает сильно.

Воздух между нами искрит, поднесешь зажженную спичку – полыхнет.

Нутром чую появление постороннего. Инстинкт срабатывает.

– Равиль.

– Да, хозяин.

– Обсудим дела позже.

Прогоняю своего человека. Не хочу, чтобы кто-либо видел Ярославу такой… распаленной, трепещущей…

Это услада только для моих глаз.

– Тебе пора наверх. Иди спать.

Повторять не приходится. Девчонку ветром сдувает, а я все смотрю ей вслед. В пустоту.

Идти на смерть ради близкого, бороться до последнего и все равно не суметь спасти.

Все это уже было в моей другой жизни.

Задумываюсь, переваривая все, что услышал. Каждое ее откровение. Склонить девчонку, давить на больное и заставить ее лечь в постель морального урода в надежде, что он поможет с лечением брата. Только мразь в лице моего врага могла пойти на такое.

К старым счетам с Айдаровым добавляются новые. Вожу пальцами по бородке, задумываюсь. Помнится, один старый друг говорил, чтобы изменить все, человеку необходим “Второй шанс”…

– Знакомство с президентом, говоришь, Алаайа, – мысли вслух.

Набираю номер и спустя пару гудков мне отвечают:

– Иван, – вместо приветствия.

Пауза в трубке, а затем спокойное:

– Здорово, брат. Вспомнил меня?! – с легким смехом.

– Время пришло.

Отвечаю спокойно.

– Даже так? – интонация едва уловимо меняется.

– Вопрос жизни и смерти, Кровавый.

– Я надеюсь, не твоей, Гун?

– Не моей, Ваня, не моей…

– Что я должен сделать, брат?

Глава 21

Ярослава

Уже в который раз я убегаю от мужчины. Спасаюсь в своей комнате, захлопываю дверь и пытаюсь дышать. Сердце стучит о ребра как ненормальное.

– Бездушный, какой же он непробиваемый…

Слезы текут по щекам, и я снимаю одежду, валюсь на кровать полностью обессиленная.

Закутываюсь в одеяло, меня трясет, а тело помнит его прикосновения, его обжигающие губы, и как бы мне ни хотелось бежать от него прочь, что-то внутри отзывается на близость Гуна.

Закрываю глаза, не замечаю, как уплываю в сон. Ворочаюсь в ночи и просыпаюсь все время. Кажется, что даже во сне кто-то наблюдает за мной, но стоит в очередной раз подпрыгнуть на кровати и, щурясь, начать искать источник моего беспокойства, как понимаю, что я одна.

Монгол не пришел в мою спальню. Хотя я его ждала, вопрос времени, когда он все же придет и воспользуется своим правом первой ночи.

В очередной раз просыпаюсь, когда за окном уже рассвело, быстренько рассматриваю свой гардероб и выбираю новую одежду. Не хочу надевать вчерашний наряд, кажется, что он весь пропах Гуном.

Спускаюсь с опаской в кухню и встречаюсь с мельтешащей у плиты Ренией.

– Проснулась, соня, давай завтракать.