Наваждение Монгола

– Тише-тише, кыз, – проговаривает с акцентом, довольно ярким, – я пришла помочь, не бойся.

Роется в саквояже, который ставит на кровать перед собой.

– Где у тебя болит?

Поднимает руки, и я вижу зажатый в старческих пальцах стетоскоп.

– Везде. Все тело ломит.

– Я послушаю тебя.

– Зверь решил послать ко мне врача с помощью?! – тяну губы в улыбке, но женщина не отвечает, она сноровисто откидывает покрывало и тянет меня, заставляет сесть. Старческие пальцы оказываются необыкновенно цепкими и сильными.

– Ты слишком болтлива. Нехорошо. Хочешь продержаться в этом доме, постарайся выказывать почтение.

Пока говорит, греет кругляш, затем прикладывает к моей спине, а у меня все равно мурашки идут. Передергиваю плечами.

– Что, кыз?

– Х-холодно.

– Терпи, девочка. Дыши. Вот так. А сейчас задержи дыхание.

Ставит два пальца мне на спину и постукивает, заставляет открыть рот, светит в глаза.

– Вашему хозяина нужна здоровая племенная кобыла, да?!

Трясусь в негодовании, злость комком поднимается к горлу, но старуха лишь бросает на меня острый взгляд черных глаз.

– Для женщины главное умение быть покорной и держать язык за зубами.

Делает паузу и продолжает строго:

 –  Пока не отрезали!

Голос звучит спокойно настолько, что мне становится жутко.

– Вы сейчас ведь не серьезно, правда?!

Спрашиваю шокированно, но мне не отвечают.

Сухие пальцы касаются моего подбородка, разворачивает лицо то в одну сторону, то в другую. Рассматривает, ощупывает царапину на  щеке. Щелкает языком и белесые брови сходятся на переносице.

– Слишком слабая, – осторожно прикасается к границам ушиба, а я чувствую, что у меня там уже приличная припухлость, жмурюсь от боли.

– Потерпи.

Лезет в чемоданчик и вытаскивает баночку, открывает, смазывает мне щеку каким-то пахучим жиром.

 – Не беспокойся. Я травница старой закалки с медицинским дипломом, так что все хорошо будет, кыз. 

Голос у женщины успокаивающий, тянет покрывало вниз, еще дальше, а я цепляюсь за него в панике.

– Я только осмотрю. Ты говори, что и где у тебя болит.

Мои пальцы слишком слабы, и женщина спокойно отнимает мое прикрытие.

Оголяет тело полностью. Во мне сейчас сил, как в котенке, особо сопротивляться не могу.

– Скажи, живот болит? Что чувствуешь? Дискомфорт, резь, острую боль?

Спрашивает внезапно и застает врасплох своим взглядом, устремленным в самый низ живота.

– Что?!

Выпаливаю резко.

– На кровати нет простыни, – отвечает многозначительно.

Молчу. Слова закончились.

– Ты не беспокойся. Я действительно врач. Могу осмотреть, помочь…

Смотрит прямо и внутри у меня все дрожит от того, что вижу в этих черных глазах. Там проскальзывает сострадание.

Последняя капля наполняет чашу, и я начинаю плакать навзрыд, горько.

– Ну тихо, кыз, тихо, – накидывает покрывало обратно, обнимает меня за плечи, и я кладу голову на грудь незнакомой женщины.

– Не плач. Хозяин не лютует с женщинами…

– Я так не думаю, – наконец, выдыхаю, поняв, что передо мной человек, который хоть немного может помочь, или ответить на мучащие вопросы.

– Молодость глупа. Мне нет смысла лгать.

– Что он от меня хочет? Когда отпустит?

Хочется надеяться, что заточение в этом доме имеет временный характер, что меня отпустят.

– Не спрашивай об этом, дочка. Я не скажу. Не знаю я планов господина.

– Почему так? Чем я провинилась? Разве я виновата, что меня выбрал в жены его враг?! Что за странные законы у вас?!

Пожимает плечами.

– Хозяин человек сложный, но справедливый. У Тургуна есть причины быть таким.

Цепляюсь за незнакомое слово и повторяю:

– Тургун?!

Кивает.

– Просто смирись и прими свою судьбу. Пути Всевышнего ведут каждого, и как ни петляй, то, что предначертано, случится.

– Я не понимаю! Я просто хочу домой!

Слезы текут рекой, проводит руками по моим волосам, привлекает к себе, дает выплакаться, а затем отстраняется внезапно и поджимает губы.

– Так что болит у тебя? – и опять бросает взгляд вниз.

Машу головой из стороны в сторону.

– Он не… не…

Проговариваю рвано, не могу выговорить слов, щеку печет и тело ломит, чувства в хаосе.

Останавливает на мне свои проницательные глаза, некрасивая женщина, смуглое лицо испещрено морщинами, черты тяжелые, но все же есть в ней что-то теплое, а в глазах зажигается огонек, когда в полном шоке повторяет за мной:

– Он не тронул?!

Прикусываю губу и просто киваю.

Проговаривает что-то неразборчивое на своем языке и заглядывает мне в глаза.

Накрываюсь одеялом по самое горло. Тело бьет сильная дрожь. Мне кажется, что у меня кровь в венах кипит.

– Тише, кыз. Потерпи. Сейчас собью жар.

Осматривает комнату, будто ищет что-то и не находит.

– Пойду принесу воды.

Оставляет меня, прикрываю глаза, впадаю в дрему и уже в следующее пробуждение чувствую, как кромка стакана надавливает на губы, прохладная вода приносит облегчение.

– Попей, милая, – проговаривает мягко.

Опять падаю на подушку, молча рассматриваю женщину, которая сноровисто мочит тряпку и прикладывает к моему полыхающему лбу. Платье у нее странное, словно двойное, напоминает длинный кардиган с орнаментом по краям.

– Полежишь, наберешься сил. Ничего страшного не произошло… – голос убаюкивает, успокаивает.