Наваждение Беса

Врач скорой помощи перекладывает Бесо на носилки. Спрашивает о его хронических заболеваниях, привычках, перенесенных операциях и травмах. Бесо отвечает односложно. Все время посматривает на меня, словно боясь сказать правду. Его грудная клетка тягостно вздымается, а с губ слетает вымученный стон. Он искренне желает, чтобы меня здесь не было.

– Да скажите же вы мне хоть что-то! Я ведь могу навредить вам, если… – сетует врач, разбирая чемоданчик с ампулами.

– Вы врач. Вот и разбирайтесь, – отстранённо протягивает Бесо.

– Девушка, милая, вы мне скажете?

– Я ничего не знаю. Везите моего мужа в больницу, пусть на месте решают, как его лечить.

Кажется, Бесо все равно. Он смотрит немигающим взглядом в даль, словно в ней таится что-то страшно интересное.

На меня не обращает внимания – мои прикосновения остаются без ответа.

– Девушка, может, вы пока за вещами съездите? – с сомнением в голосе спрашивает врач, окидывая взглядом мой наряд.

– Нет, я не оставлю мужа.

В приёмном отделении городской больницы многолюдно. Люди ожидают своей очереди в коридоре, стоя возле кабинетов на костылях, сидя в инвалидной коляске, лежа на лавочках, теснящихся вдоль стен. От концентрации запахов пота, лекарств и больничной еды меня воротит. Я давно ничего не ела… А еще нестерпимо хочется в туалет. На висках набухают мелкие бисеринки пота, в ушах ревет частый, поверхностный пульс. Хочется на воздух. И срочно… Я сглатываю, пытаюсь унять приступ тошноты, и крепче сжимаю ладонь мужа.

Мимо нас ходят люди в белых халатах, но к Бесо никто не подходит.

– Бесо, может, ты позвонишь кому-то?

– Настя, я могу позвонить только одному человеку – Владу. Он отвезет тебя домой. Не надо со мной сидеть. Очередь длинная, все эти люди нуждаются в помощи так же, как и я…

– Не надо Владу, – обиженно сиплю я.

– Тогда вызови такси и…

– Я понимаю, что тебя раздражает один факт моего существования. Давай я вызову прямо сюда Павла Афанасьевича и подпишу твои бумаги? Тебя только это волнует? Что сорвался твой грандиозный план? Я же сказала, что уйду. Ты мне не нужен…

Наверное, эта фраза была лишней… Лицо Бесо каменеет. Он высвобождает свою ладонь и цедит сквозь зубы:

– Тогда катись отсюда. Играешь в благодетельницу. И запишись на аборт. Зачем тебе ребенок от меня?

– Бесо, пожалуйста… Давай оставим это все на время. Не надо…

Слезы затапливают глаза. Я всхлипываю, крепко сжимаю его руку и невесомо касаюсь ладони губами. Он тотчас ее отдергивает.

– Бесо, пожалуйста…

– Бесо? – звучит за спиной мужской голос. – Бесо, это ты! Ты меня не помнишь?

Над кушеткой склоняется седовласый высокий мужчина в очках. Улыбается, словно увидел давнего друга.

– Семен Сергеевич, вы?

– Да, родной. Я частенько вспоминаю твоего папу. Как там Ниночек поживает? Слушай, я уже уходить собрался, – тихонько произносит он, демонстрируя потертый коричневый портфель. – А теперь вернусь. Я заведую реанимационным отделением. У нас хорошая клиническая база. Ты с чем сюда поступил? Почему на кушетке?

– Настя, уйди на минутку, – глубоко вздыхает Бесо.

– И не подумаю. Семен Сергеевич, я его жена.

– Почти бывшая.

– Почти не считается. Пожалуйста, обследуйте моего мужа. Можете вызвать охрану, но я не уйду. Пусть они меня волочат силой, я все равно…

Надрывно всхлипываю и заламываю руки. Наверное, со стороны это походит на дешевый спектакль, но… Честное слово, я не знаю, куда деть руки. И волнение, придавливающее меня к земле, как плита, тоже…

– Идемте в отделение. Все будет хорошо, Бесо. Поставим тебя на ноги и…

– Ничего не будет хорошо, Семен Сергеевич. Результаты обследования я скину вам на почту, вы сами увидите, что… Я сдохну раньше, чем она родит.

– Не говори загадками, Бесо.

– У меня неходжкинская лимфома, третий цитологический тип. Я…

– Я писал диссертацию по лимфомам. И читаю студентам лекции по онкогематологии. Жаль, что ты забыл. Плевать мне на твой Израиль или…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я обследовался я Германии.

– И на нее, родимую насрать. Я верю в одно, Бесо.

– Только не говорите, что в бога.

– В человека. И его желание жить. Против него даже медицина бессильна.

Значит, болен… И не хочет, чтобы я видела его слабым и умирающим? Гордый, сильный Бесо… Упертый грузинский баран, будь он неладен.

– Господи, так в этом дело? – падаю на грудь мужа и горько плачу. Тихонько, чтобы не распугать персонал и пациентов.

– А не надо никого оплакивать, барышня. Он молодой сильный мужчина. Как его отец. Помоги-ка мне лучше кушетку к лифту подкатить. Вам бы тоже капельница не помешала с витаминчиками, деточка. Развели тут… сырость.

Глава 43

Настя