Наваждение Беса

– Я… Я лгала, – сиплю в ответ.

Силуэт Бесо расплывается от внезапно затопившей взгляд темноты. Мне душно и тошно от въедливого аромата Ивана Сергеевича. От всей этой гадкой, унизительной ситуации…

– Ну вот! Что и требовалось доказать, – оживляется Городецкий.

– Прекратите оскорблять мою клиентку! – вступается за меня Павел Афанасьевич. – Ответственность за зачатие лежит на обоих супругах.

– Она обманом выскочила замуж за моего клиента! Специально, чтобы залететь и повесить своего…

– Если он так не хотел детей, почему сам не побеспокоился о последствиях? – парирует Галицкий.

– Заткнитесь, Иван Сергеевич! – рычит Бесо и с силой бьет кулаком по столу. – И вы тоже, Павел Афанасьевич! Оставьте нас на пять минут.

Адвокаты шумно отодвигают стулья и покидают кабинет, оставляя нас наедине. Бесо встает с места и подходит к окну. Запускает ладони в карманы брюк и всматривается в окружающий осенний пейзаж. У меня такая же осень в душе – хмурая, туманная и слякотная…

Однако, сквозь непогоду, затопившую душу, я вижу его – любимого… Широкую, напряжённую спину, темный затылок, узкие бедра в джинсах. Бесшумно поднимаюсь и делаю неуверенный шаг. Ноги будто врастают в пол, но я усилием воли заставляю себя подойти к мужу.

Поднимаю ладони, собираясь коснуться спины Бесо, но он меня опережает – резко разворачивается и цедит сквозь зубы, испепеляя ненавидящим взглядом:

– Это правда? Зачем ты так, а? Неужели, специально? Я же все время спрашивал тебя! Всегда уточнял, принимаешь ли ты гребаные таблетки… Как теперь?

Вот она моя реальность… Чудовищная, жестокая, обидная. Туфли нестерпимо жмут, платье сдавливает грудь, не давая как следует вдохнуть. Однако я нахожу в себе силы произнести:

– Я подпишу документы, Бесо. В обмен на твое обещание никогда не подходить к нам – ко мне и ребенку. Только так… Мне нужно письменное заверение. Зови своего адвоката и… Давай поскорее покончим с этим.

Он не отводит взгляда от моего лица. Словно облизывает меня с головы до ног. Сначала волосы, потом лицо, губы… Подходит ближе, так что я чувствую тепло его большого тела. Горячее, порывистое дыхание, обжигающее шею. Что ему от меня нужно? Господи, скорее бы это все закончилось… Я не могу больше выносить этого…

Его взгляд ползет по моей шее, ниже… Воздух тяжелеет, нагревается. Наверное, электричество, скопившееся между нами, сумеет обеспечить светом квартал.

– Я… Пойду позову твоего адвоката.

Разворачиваюсь и решительно шагаю к выходу. Ладонь касается прохладного металла дверной ручки, когда я слышу за спиной оглушительный грохот…

– О боже, Бесо!

Он лежит на полу возле окна. Под закрытыми глазами пролегают тени, а из носа струится багровая, почти черная кровь…

– Бесо, ты меня слышишь? Ответь, пожалуйста. Что с тобой?

На автомате сбрасываю с ног туфли и опускаюсь на колени. Растираю его холодное, бледное лицо, дрожащими пальцами касаюсь ямки на шее, пытаясь уловить пульс.

Трогаю его щеки, плечи, безвольные, висящие вдоль тела, как плети руки… А потом набираю в легкие побольше воздуха и что есть силы ору:

– Помогите! Вызовите скорую!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 42

Настя

Я словно врезаюсь в его взгляд… Натыкаюсь на него, как на холодную, непробиваемую стену. Мгновенно замерзаю, не в силах выдерживать его ненависти и досады. Бесо не любит быть слабым. А слабым в глазах женщины тем более…

Я наклоняюсь к его лицу и слежу за дыханием… Глажу лоб, щеки, стираю кровь влажной салфеткой, случайно оказавшейся на столе. Плюю на платье и чулки – почти разваливаюсь на полу и кладу голову мужа на колени.

– Бесо, ты меня слышишь? Как ты? Что с тобой?

– Брось… – сипит он. – Брось меня… Оставь. Так будет лучше.

– Господи, боже ты мой! – в кабинет вбегают Городецкий и Галицкий. – Бесо Георгиевич, вызвать скорую?

– Зачем вы спрашиваете, вызывайте скорее, – тоном, не терпящим возражения, говорю я.

Павел Афанасьевич выражает молчаливое сочувствие и тотчас выполняет мой приказ. Городецкий же продолжает бегать вокруг Бесо козликом. Заламывает руки и причитает. Наверное, переживает о гонораре… Иного объяснения его поведению я не нахожу.

Бесо часто дышит и молчит. Отводит глаза, не в силах справиться с охватившим его стыдом. Пытается подняться, но я насильно удерживаю его на себе. Глажу лицо, вдыхаю запах мужа… Господи, как я скучала… Любимый мой. Нежный, родной, единственный… Слезы застилают глаза, а душу рвет непонимание. Страх, боль, уныние… Что бы ни случилось, я буду рядом. Я не оставлю…

– Настя, уходи. Я не хочу, чтобы ты здесь находилась, – слабым голосом произносит он, уворачиваясь от моих рук.

– Не уйду, пока не провожу тебя в больницу.

– Мне охрану вызвать?

– Вызывай. Я лягу на тебя, пусть посмеют меня тронуть. Я…

– Ох… Черт… Лучше тебе меня бросить.

– Брошу. После твоих слов и… И вообще… Брошу, Бесо. Оставлю тебя и никогда больше не подойду. У меня тоже есть гордость. Но сейчас я не уйду.

– Меня Влад отвезет и побудет со мной. Зачем тебе…

– Я сказала, что не уйду.