Наваждение

Так, в тревоге и беспокойстве, пролетели последние августовские дни, и наступил теплый, солнечный сентябрь. Пятого числа исполнилось ровно два года с тех пор, как Сара отплыла из Англии на «Конкорде», но ей самой уже с трудом верилось, что все это было так недавно. И еще более невероятным представлялось Саре все, что случилось с ней потом. Ее счастье было таким безоблачным и полным, что Сару все чаще и чаще посещало суеверное чувство страха. Она боялась, что ее теперешняя жизнь слишком хороша, чтобы продолжаться долго, и готовилась к тому горю и разочарованию, которое — теперь она была почти уверена в этом — ожидает ее в ближайшие дни. Впрочем, своими страхами она решила с Франсуа не делиться — Сара и так знала, что он волнуется не меньше ее.

В начале второй декады сентября Сара вдруг почувствовала себя настолько хорошо, что попросила Франсуа пойти с ней к водопаду. Утром они собирали кукурузу, и Сара немного устала, но все же не настолько, чтобы отказать себе в удовольствии прогуляться по лесу.

Франсуа ее просьба скорее встревожила, чем обрадовала.

— А ты уверена, что сможешь дойти? — осведомился он и нахмурился. — Мы действительно давно там не были, но я не знаю, стоит ли рисковать сейчас.

— Но я чувствую себя прекрасно, — ответила Сара, нисколько не кривя душой. После обеда она посидела в тени и выпила кружку холодной ключевой воды, которая подействовала на нее словно самое лучшее лекарство.

Тем не менее Франсуа продолжал сомневаться.

Если Сара не ошиблась в расчетах, то ребенок мог появиться на свет со дня на день.

— Может, все-таки лучше походим рядом с домом? — спросил он, кляня себя за то, что так и не удосужился пригласить из поселка какую-нибудь женщину, которая могла бы подсказать ему, насколько опасно задуманное Сарой путешествие.

— Но я очень скучаю по тому месту и по нашим прогулкам! — заупрямилась Сара, и Франсуа вынужден был в конце концов согласиться, ибо боялся, что она может уйти без него.

Через полчаса они тронулись в путь и шли очень медленно, часто отдыхая. Не скоро они добрались до водопада, но, лишь только заслышав вдали неумолчный шум падающей воды, Сара сразу приободрилась и пошла скорее. Она выглядела очень счастливой и довольной, и, глядя на нее, Франсуа позволил себе улыбнуться. У нее была неуклюжая, утиная походка, отекшее лицо и огромный, круглый, как мяч, живот. Такого живота Франсуа никогда прежде ни у кого из женщин не видел — он даже хотел спросить, так ли она выглядела во время прошлых беременностей, но не решился. Он не хотел напоминать ей о прежних ужасах — Сара и так слишком боялась за свое неродившееся дитя.

Она, правда, мужественно таила страх в себе и ничего не говорила, но он чувствовал ее напряжение и пытался как мог успокоить ее.

— Чему ты улыбаешься? — спросила Сара. — Я смешная, да?

— Я люблю тебя, — просто ответил Франсуа, и Сара кивнула. Она все поняла.

Между тем они вышли к водопаду, и Франсуа заговорил с ней о пустячных, милых вещах, которые должны были отвлечь ее от грустных мыслей.

О том, что на западе продолжаются военные действия, он больше не упоминал из боязни растревожить ее еще больше и всеми силами старался обойти скользкую тему. Вместо разговоров о войне он показывал ей разные растения и цветы, называл их индейские названия и рассказывал о том, какими полезными свойствами обладает тот или иной невзрачный стебелек. Под конец он собрал ей целый букет ярких осенних цветов и принес его домой, чтобы поставить в спальне.

Франсуа как раз занимался хозяйственными делами во дворе, когда из кухни, где Сара готовила ужин, донеслись стоны. Франсуа бросился в дом, поняв, в чем дело. Началось! Он надеялся, что все произойдет быстро, потому что у Сары это был седьмой ребенок. Даже Плачущая Ласточка, которая рожала впервые, освободилась от бремени за какой-нибудь час, который, впрочем, показался Франсуа вечностью. За все время, пока он ждал у палатки, куда отвели ее другие индианки. Плачущая Ласточка крикнула только раз, и с тех пор Франсуа пребывал в уверенности, что роды — дело несложное. По сейчас, едва увидев лицо Сары, он понял, что от боли она едва способна говорить.

— Все хорошо, любимая… Я здесь… Сейчас все будет хорошо… — бормотал он, подхватывая ее на руки. На камнях возле очага стоял котел с только что закипевшей водой, а па столе лежали очищенные овощи, но Франсуа уже понял, что сегодня работникам придется обойтись фруктами, если только они не догадаются сами себе что-нибудь сварить.

— Хочешь, я позову кого-нибудь из женщин? — спросил он, неся Сару в спальню и укладывая ее на постель, но она отрицательно покачала головой.

Патрик или Джон могли доскакать до Шелбурна и позвать к ней кого-то из женщин, по Сара знала, что они вряд ли успеют. Кроме того, она давно не верила ни докторам, ни повитухам: они не помогли ей в прошлые разы, и Саре вряд ли стоило надеяться на них сейчас. Ей хотелось, чтобы с ней был один только Франсуа — так ей было бы легче переносить боль.