Наваждение

Путешествие было долгим и утомительным. Дороги иной раз оказывались просто-напросто непроезжими. Тягучие часы унылой скуки время от времени чередовались с минутами крайнего напряжения. Приморский дилижанс слишком часто забирал в сторону от Большой Королевской дороги, по которой два года назад карета во Дерривалей проследовала в Шеррин, никуда не сворачивая. Дилижанс не спеша катил по тракту Равенства (так теперь именовалась дорога) через городки и деревеньки Совани, одолел холм Ниэй и въехал в провинцию Фабек, оставив позади лесистые нагорья и города Беронд, Фловин и Граммант. В каждом городе, на многих придорожных почтовых станциях и на границе между Сованью и Фабеком приходилось предъявлять документы обалдевшим от скуки провинциальным чиновникам, сборщикам пошлины, а нередко и офицерам Вонарской гвардии. При первой проверке Элистэ показалось – сейчас она умрет от страха или, по меньшей мере, выдаст себя, что приведет к тому же, то есть к их гибели. Дилижанс остановился у заставы на въезде в Пенод. Начальник заставы подошел, открыл дверцу и потребовал паспорта и подорожные. Пока офицер лениво проглядывал документы, один из подчиненных забрался на крышу кареты проверить багаж. У Элистэ замерло сердце, по телу пробежала дрожь. Чтобы как-то скрыть свое волнение от гвардейца, она зажала дрожащие пальцы меж колен, опустила голову, изобразив, как ей показалось, достаточно убедительно застенчивость воспитанной в строгих правилах молодой горожанки. Она не смотрела по сторонам и поэтому не столько увидела, сколько почувствовала, что Дреф просунул в открытую дверцу свои и ее документы, и ощутила на себе более чем внимательный взгляд лейтенанта, начальника заставы. Неужели он обнаружил подделку? Иначе с чего вдруг такой интерес к ее особе?

– Муаж Сузоль, портновский подмастерье, проживает в Грамманте, – вслух прочитал лейтенант. – Ивиэн Сузоль, жена поименованного. Значит, это и есть молодая женушка?

– Она самая, – подтвердил Дреф.

– Новобрачные? – ухмыльнулся лейтенант.

Дреф подтвердил и это.

– Ха, я сразу понял. Не знаю, как у кого, а у меня нюх на это дело. Что ж, собрат, женушка у тебя премилая, но какая-то бледноватая и застывшая, что ли. Тебе бы ее раскочегарить как следует, а то, глядишь, она тебя на другого сменяет. А, сестрица? Верно я говорю?

Так вот в чем дело. Подонок ничего не подозревает, просто забавляется. Элистэ перевела дух, однако тут же снова насторожилась.

Дреф стал превозносить добродетели, мадам Сузоль – тихая, разумная, работящая и послушная жена, родом из очень почтенной семьи, дочь состоятельного перчаточника, – но лейтенант перебил его:

– Работящая? Почтительная? И только? Печально. Печально. У нашего новобрачного в жилах не кровь, а холодненькая водица. Не мудрено, что у бедной женушки замороженный вид. Нет, собрат, тут ты не тянешь. Коли хочешь ее удержать, так докажи, что любишь. Может, новобрачному показать, как это делается? А, сестрица? Ты не против?

Элистэ упорно не поднимала глаз. Ей уже не требовалось изображать замешательство и стыд – она и в самом деле их чувствовала.

Мадам Сузоль не на что жаловаться, настаивал Дреф. По отношению к ней он неукоснительно исполняет все положенные обязанности, включая чисто супружеские, так что лейтенант может об этом не беспокоиться. Он, Муаж Сузоль, не только сознательный гражданин, но и муж.

– Бедная крошка! Что ж, собрат, наставление тебе вовсе не повредило бы, но поцелуй женушку в доказательство своей любви, и тогда я, пожалуй, отпущу вас с миром.

Не веря собственным ушам, Элистэ покосилась на офицера.

Мастер Сузоль поспешил заявить, что интимные демонстрации подобного рода безвкусны, неуместны и неприличны.

– Вот что, приятель, этот дилижанс не тронется с места, пока ты не сделаешь, как сказано. Или ты поцелуешь ее как положено, или я покажу тебе, как это делается. – Лейтенант от всей души забавлялся, но явно не шутил. – Показать ему, сестричка?

Элистэ покачала головой, по-прежнему не поднимая глаз. Дреф сообразительный, уж он-то придумает, как обойти этого напористого весельчака-извращенца. Дреф, конечно, понимает, что обязан найти выход, – ему ли не знать о пропасти, разделяющей бывшего серфа и дочь маркиза! Об этом ему никогда не забыть, при всей его дерзости. Она немного успокоилась и стала ждать, что же он ответит.