Наваждение

задумчиво поглядел на колдунью, — о немногих, допущенных в его ковен. что в стремлении к почету и власти честолюбицы нередко служили ему усердие-мужчин. Как, например, эта неоднократно доказавшая свою преданность.

— дитя мое, — велел он.

однако головы не подняла. заглянул в ее сознание, и его тут же целый рой эмоций. «Ох уж эти жен чувства на уме — что у колдуний, смертных. Поди разберись...» Он слоем, отодвинул все лишнее — печали и радости — нако в самый центр ее существа. Колдунья снова застыла. Искомого не обнаружилось. В этом сердце не страха — ни перед ним, владыкой Верхов ковена, ни перед расправой, свершившейся глазах. Удовлетворенный, сэр Уильям раздвинул губы в улыбке, прекрасно зная, что от этого его облик станет еще

Наконец он поднялся и провозгласилдикт. Гулкое эхо подхватило его слова, разнося их по всем уголкам и закоулкам.

— Майкл Деверо обманул нашеныне каждый из вас будет разыскиватьля. Тот, кто принесет мне его голову,получит мою милость и несказанное богатство.

Ева посмотрела ему в глаза и кивнула.

— Хорошей охоты, милая, — пожелал он, взмахнув рукой в подобии благословляющего жеста.

Колдунья развернулась и пропала из виду. Сэр Уильям откинулся на спинку трона. Ну вот, теперь Майкл Деверо — персона нон грата. Весь ковен будет его искать.

— Майкл Деверо нас предал, — раздался из темноты свистящий шепот.

Сэр Уильям вздохнул.

— Чего и следовало ожидать. Жаль, что мы не покончили с этой семейкой еще-давно, когда была такая возможность.

— Им ведома тайна Черного огня.

— Мы слишком долго держали этотсебе, — проворчал сэр Уильям.

— В еще одна отсрочка ничего не изменит, и6о он принесет мне голову Холли Катерс, либо со своей собственной.

собеседник зашелся тихим смехом, Сэр Уильям поднялся.

— — крикнул он.

В зал вбежал один из дежуривших за дверью Услышав зловещий смех, он замер и покосился в темноту. Вид его был на комичен, что сэр Уильям позволил себе улыбнуться.

— Приведите Джеймса. Немедленно.

Стражник кивнул и исчез за дверью.

— Твой сын... — прошептала тень.

Сэр Уильям кивнул.

— Пришла пора выяснить, чьим интересам он служит на самом деле.

Николь

Николь открыла глаза и судорожно закашлялась.

Последнее, что она помнила, была драка с Джеймсом. Она как раз собиралась расколоть ему череп, когда вдруг заметила летящий в лицо кулак. Девушка попыталась сесть и обнаружила, что прикована к кровати. От этого открытия ейстало по-настоящему страшно.

«Что он со мной сделал?»

Она исхитрилась чуть повернутьсмотрела на цепь, удерживающую

«Что еще он замыслил?»

Николь содрогнулась. Дернулазвалась противным скрежетом.пленница приподняла голову: ногикованы. Она перевела дыхание игиня, явись ко мне. Будь со мной

Потом закрыла глаза и,представила, что в центре ее существает тугой жаркий комочек. В голове сразуяснилось.

«Так. Сперва займемся наручником на руке».

Замок скрипел и стонал, сопротивляясь ее воле, однако Николь упорно пыталась сдвинуть штифты с места. Когда-то Илай научил еезамки дедовским способом, хотя лучше б он показал, как добиться того же за счет магии. Дело продвигалось мучительно медленно, и все же, одно за другим, штырьки выходили из пазов. Наконец остался всего один Николь налегала на упрямую железку все сильнее и сильнее, и вскоре обруч на  запястье накалился так, что начал жечь кожу.

«Терпи, не обращай внимания», — уговаривала себя, продолжая сражаться с замком.

Сморщила нос: потянуло паленым. Неожидан-то щелкнуло, и железный обруч распался. Тяжело дыша, Николь стряхнула его на кровать. на обожженное запястье: кожа уже пошла волдырями.

«Паршиво».

Николь прикрыла глаза и начала молиться.

«Богиня, прошу тебя: исцели!-хворобу мою забери. Пусть рана затянется, ни следа не останется».

Боль немедленно начала спадать. Николь зача смотрела, как рассасываются волдыри. — и на запястье остался лишь розовый след.

«Шрам?» — подумала она и вдруг вспомнила Жеро и то, что с ним сделал Черный огонь.

«Чудо, что он вообще выжил. Хотелось бы мне знать, что за темные силы его сберегли и при этом сохранили ему способность видеть, слышать, дви —

— Поздно, — раздался в темноте чей

Материнский ковен

Анну Луизу томили предчувствия. Земля, вода — все говорило ей: что-то надвигается. Особенно сильно это чувствовалось в воздухе.

Одно хорошо: милостью Богини и стараниями целительниц она уже почти поправилась, хотя в процессе лечения ей не раз казалось, что боль ее доконает. Зато теперь она снова может ходить — пусть и не танцующей походкой, но все же.