Наваждение

Слэйд медленно двигался позади Пендергаста, скрипя колесиками стойки.

— Последняя дверь слева, — сказал он.

Комната, служившая Слэйду кабинетом, была некогда помещением для игр. Тут висел круг для метания дротиков, стояли стулья и два столика — шахматный и для игры в нарды.

Бильярдный стол в углу Слэйд использовал как письменный: на крытой зеленым сукном поверхности лежали аккуратно сложенные салфетки, журнал с кроссвордами, книга по математическому анализу и кнуты с растрепавшимися от частого употребления кончиками. В одной из луз скучали древние потрескавшиеся шары. Шторы на окнах были тщательно задернуты. В комнате царила могильная тишина.

Слэйд осторожно закрыл дверь.

— Садитесь.

Пендергаст установил плетеный стул на толстом ковре перед столом. Слэйд, подкатив стойку с капельницей за стол, медленно опустился в единственное кресло. Он сжал дозатор и заморгал, почувствовав действие поступающего в кровь морфия. Потом вздохнул и направил пистолет на Пендергаста.

— Вот и славненько, — сказал он все таким же тихим голосом. — Говорите что хотели, чтоб я уже мог вас пристрелить. — Слэйд чуть улыбнулся. — Я тут, конечно, напачкаю. Ладно, Джун приберет. Она хорошо за мной прибирает.

— Вообще-то, — вставил Пендергаст, — вы меня не пристрелите.

Слэйд кашлянул.

— Не пристрелю?

— Как раз об этом я и собирался поговорить. Вы застрелите себя.

— Это почему же?

Вместо ответа Пендергаст встал, подошел к стоявшим у стены часам с кукушкой, подтянул вверх гирю, поставил стрелки на без десяти двенадцать и кончиком пальца качнул маятник.

— Одиннадцать пятьдесят? — удивился Слэйд. — Неправильное время.

Пендергаст опять сел. Тишину наполняло тиканье часов. Слэйд как будто немного напрягся. Губы у него задвигались.

— Вы убьете себя, потому что этого требует справедливость, — заявил Пендергаст.

— Чтобы угодить вам, наверное?

— Нет. Мне назло.

— Себя я не убью, — громко и раздельно произнес Слэйд.

— Надеюсь, что нет, — сказал Пендергаст, выдергивая из лузы два шара. — Понимаете, я бы предпочел, чтобы вы жили.

— Это бессмыслица. Даже для сумасшедшего.

Пендергаст начал со щелканьем катать в руке шары: ни дать ни взять капитан Куиг из фильма «Бунт на „Каине“».

— Прекратите, — прошипел, сморщившись, Слэйд. — Мне неприятно.

Пендергаст щелкнул чуть громче.

— Я ведь собирался вас убить, — сказал он. — А теперь вижу, в каком вы состоянии, и понимаю: самое жестокое сохранить вам жизнь. Вы неизлечимы. Страдания ваши будут продолжаться, усиливаясь с возрастом, а разум ваш все больше будет погружаться в пучину распада. Смерть станет избавлением.

Низко опустив голову, Слэйд скривился, забормотал что-то невнятное и со стоном надавил на дозатор.

Пендергаст вытащил из кармана пробирку, наполовину наполненную черными гранулами, и тонкой струйкой высыпал их на стол.

— Что выделаете? — заинтересовался Слэйд.

— Я всегда ношу с собой активированный уголь. Он незаменим для многих экспериментов — вам, как специалисту, это известно. Однако он обладает и эстетическими свойствами. — Из другого кармана агент достал зажигалку и поджег горку гранул с одного конца. — Например, дым, который от них идет, поднимается кверху восхитительными кольцами, и они образуют тонкий как паутинка узор… Да и запах весьма приятен.

Слэйд резко подался вперед, нацелив на Пендергаста пистолет.

— Прекратите!

Пендергаст не слушал. В недвижном воздухе дым, поднимаясь к потолку, сплетался в причудливые узоры. Агент откинулся назад, стал раскачиваться в плетеном кресле, оно негромко, размеренно заскрипело. Шары в руке Пендергаста по-прежнему ритмично постукивали.

— Видите ли, я предполагал истинную природу вашего несчастья, — спокойно продолжил агент. — Представляю себе, как ужасно такое терпеть: любой скрип, щелчок, стук, треск — настоящее бедствие для пораженного мозга. Щебет птиц, солнечный свет, запах дыма — легчайшее ощущение, принесенное вашими пятью чувствами, воспринимается как пытка. Вы живете на пределе перегрузки — ежеминутно, ежечасно, ежедневно. А вдобавок вы знаете, что ничего нельзя сделать — совсем ничего. И даже ваши… своеобразные отношения с Джун Броди могут отвлечь вас лишь ненадолго.

— Ее муж потерял свое хозяйство во время операции «Буря в пустыне», — сказал Слэйд. — Подорвался на самодельной мине. Ну я и прикрыл, так сказать, брешь.

— Мило с вашей стороны.

— Да идите вы с вашей общепринятой моралью! Мне она не нужна. И потом, вы слышали, что сказала Джун. — Сумасшедший блеск в его глазах как будто потускнел, вид у Слэйда стал почти серьезный. — Мы разрабатываем методы лечения, готовим действенное лекарство.

— Вы же знаете, какая судьба постигла Доанов. Вы ведь биолог и не хуже меня понимаете: лекарства от этого заболевания нет и быть не может. Нервные клетки не восстанавливаются и пересадить их нельзя. Болезнь неизлечима. Вам это известно.

Слэйд как будто опять ушел в себя, задвигал губами, издавая свистящий звук, словно проколотая шина: «Нет! Нет-нет-нет-нет-нет!»

Пендергаст размеренно покачивался и все быстрее вертел в ладони шары, наполняя комнату щелканьем и треском. Тикали часы, вился дым.