Наваждение

Вот только... Нельзя было не заметить недостаточное рвение Хорла Валёра, его колебания - нет, более того, ощутимое нежелание. Уисс, расхаживавший взад-вперед по лишенному ковров полу, вдруг замер. Хорл не хотел ему помогать, и так: было всегда. Он ничего не делал для сына от души, вечно нужно было давить на него. Так было, и так продолжается теперь. Узкое лицо Уисса вытянулось. Обиды, унижения всей жизни ожили в его памяти, и ярость, которая всегда была наготове, дошла до взрывоопасного предела. К его облегчению, она вытеснила из души все прочие чувства. Что такое ярость, Уисс хорошо знал и умел обращаться с ней. Он знал ее возможности, пределы, а главное, последствия. Энергия ярости придавала дополнительную силу его риторике, силу, почти равную вкладу угрюмого Хорла. Это было нечто вроде чародейного снадобья, ибо теперь он чувствовал себя полным жизненных сил и непобедимым, словно, ослабив самоконтроль, обрел совершенство.

Уисс подошел к маленькому потрескавшемуся зеркалу, висевшему над умывальником, и увидел свое лицо - неимоверно бледное, если не считать двух воспаленных пятен на щеках, раздувшиеся ноздри, посеревшую узкую полоску рта, горящие глаза. Он выглядел сильным, решившимся на все человеком, непредсказуемым и опасным - выглядел именно так, как хотел, чтобы произвести впечатление на слушателей. Он был к этому готов и, поняв это, решил больше не откладывать.

Схватив кожаную папку с бумагами, Уисс опрометью выбежал из комнаты и спустился по лестнице в переднюю, где его уныло дожидался кузен Бирс. Хорла нигде не было видно. Равнодушный, отчужденный, незаметный, - как всегда! Охваченный внезапно нахлынувшей обидой, Уисс сорвал шапку и швырнул ею в ближайшее окно. Звон разбитого стекла показался ему чересчур громким. Бирс взглянул на кузена с испуганным восхищением. Уисс, дрожа, смотрел прямо перед собой. Через секунду появился Хорл. Старик ни о чем не спросил, да в этом и не было надобности - он хорошо изучил припадки сыновнего гнева. В таких случаях лучше промолчать, потому что одно неудачное слово способно ввергнуть Уисса в крайнее неистовство, а этого Хорл по-настоящему боялся.

Все трое молча вышли из дома. Молчание продолжалось весь краткий путь от улицы Нерисант к Старой Ратуше, перед которой собралась необычно большая толпа необычно золотушных граждан. Они радостно завопили при появлении Уисса, многие подскочили поцеловать ему руку, словно Возвышенному. Зал уже был забит до отказа - такое редко случалось с Уиссом, который обычно на всякое сборище являлся первым, ибо обнаружил, что это самый легкий способ доказать свое усердие. Сегодня он хотел выйти с помпой. Его приверженцы и ученики - некоторые приблизительно представляли себе его намерения, другие были тщательно проинструктированы - ожидали более или менее весомой демонстрации возможностей экспроприационистов. Их надеждам сегодня суждено сбыться сверх всяких ожиданий.

Родственники расстались у дверей. Хорл и Бирс направились в сторону галереи для почетных гостей, чтобы занять места, позволяющие им обозревать собравшихся, на которых Хорлу предстояло оказать воздействие. Ему придется повиноваться - другого выхода нет. Хорлу, однако, все меньше хотелось расточать свой дар в угоду амбициям сына, хотя эти амбиции были в высшей степени патриотичны и человеколюбивы, - так, во всяком случае, он неустанно твердил себе в надежде, что нагромождение повторений одного и того же сокрушит все его сомнения. Как бы то ни было, если все пройдет хорошо, это будет в последний раз. Может, после сегодняшнего выступления Уисс наконец-то будет удовлетворен, если это вообще возможно. Хорл украдкой огляделся по сторонам. На галерее собралось много народу. Сегодня люди, преданные Уиссу, стали силой. Без сомнения, сын созвал всех своих приверженцев, чтобы укрепить аудиторию. Среди обычных частных граждан тут и там виднелись вкрапления коричнево-алой формы народогвардейцев. Хорл дрогнул, ему очень хотелось уйти отсюда, но отступление было невозможно рядом сидел Бирс, вселяя тревогу своим близким соседством и пристальным вниманием.

Наконец появился Уисс в'Алёр. Среди депутатов пробежал шум, в рядах зрителей раздались аплодисменты. На секунду задержавшись в проходе, Уисс бросил взгляд вверх, в сторону галереи, словно отзываясь на приветствие, но на самом деле для того, чтобы приметить, где его отец, затем прошел вперед и занял место среди своих соратников. Председательствующий призвал собрание к порядку, и очередное заседание Конституционного Конгресса началось.