Наваринское сражение. Битва трех адмиралов

Дым был столь густой, что орудия “Азии” наводили по флагу на брам-стеньге корабля капитан-бея. Во время этого поединка с кораблем турецкого начальника “Азия” подверглась особо ожесточенному обстрелу сразу всех находящихся поблизости турецких судов. Около 3 часов пополудни “Азия”, решивши участь капитана-бея, обратилась лагом к Мохарем-бею и следующему за ним; оба были разрушены. Корабль Мохарем-бея, страшно избитый, едва держался на воде; соседний с ним, сгоревши до ватерлинии, взлетел на воздух.

Невозможно доставить читателю точного описания действий каждого судна, когда имена и сила противников их неизвестны. Русские заняли назначенную им позицию и храбростью своею способствовали страшной занимательности картины истребления и ужаса».

Если французская и британская эскадра избрали себе в противники египтян, то российским кораблям достались старые знакомцы турки.

– Отдан дагликс! Отдан плехт! – кричали баковые боцмана. – Вытравлено полсотни саженей канату!

Если «Азов» встал на якорь исключительно удачно, то «Гангуту» в этом отношении весьма не повезло. Корабль еще толком не занял позиции, а на него уже несло горящий турецкий корвет. До катастрофы оставались какие-то минуты. Положение спас не растерявшийся командир «Гангута» капитан 2-го ранга Авинов.

– На баке! – закричал он в рупор. – Живее травите еще десять саженей!

Накренившийся и полыхающий огнем корвет пронесло борт в борт с линейным кораблем. Людей на корвете уже не было видно. Промчавшееся судно вскоре оказалось занесенным ветром в гущу мелких турецких судов, где и разорвалось со страшным грохотом.

– Ни дать ни взять «Летучий голландец»! – перекрестились на «Гангуте».

Но расслабляться было рано.

– Заряжай! – раздалось по орудийным декам. – Наводи! Целься вернее! Пали!

* * *

– Зажечь фитили, приготовить замки! Забить снаряды! – распоряжался на баке «Азова» лейтенант Павел Нахимов. – Изготовиться к пальбе с обоих бортов!

На нижнем деке орудиями командовал лейтенант Иван Бутенев, на нижнем – Моллер. Все готово к открытию огня. Последние минуты – самые томительные. Наконец со шканцев прокричали:

– Открыть огонь!

– Батарея, пали! – мгновенно отреагировали Нахимов, Бутенев и Моллер.

«Азов» в одно мгновение окутывается дымом.

Вдалеке в сплошной туче черного дыма по самые клотики – «Азия» Кодрингтона. Гейден с Лазаревым с беспокойством поглядывали на английский флагман: ведет огонь или горит? Разглядеть подробно было невозможно.

– Мы в точке, определенной нам диспозицией! – доложился Лазареву штурман.

– Передайте на бак, чтобы клали дагликс! – велел командир «Азова» вахтенному офицеру.

Тот репетовал команду на бак линкора Нахимову:

– Приготовиться к положению якоря!

Тот в ответ поднимает вверх руку: мол, понял.

Из шканечного журнала линейного корабля «Азов»: «В 3 часа пришел по назначенной диспозиции в свое место, на глубине 25 саж., грунт ил, брошен якорь “даглист” и, отдав канату до 50 саж., привели помощью шпринга правый борт корабля противу неприятельского двухдечного корабля и фрегата в расстоянии от первого на один кабельтов, и тогда открыли сильный огонь с правого борта».

Обнаженные по пояс матросы закладывали гандшпуги и ворочали ими, наводя пушки для очередного залпа. Внезапно случайная искра попала на сложенные пороховые картузы. Те мгновенно вспыхнули, и огонь быстро побежал по палубе. Часть матросов бросилась было в сторону.

– Стой! – закричал Нахимов. – Кому жизнь не дорога, за мной!

Ободренные матросы кинулись за Нахимовым. Вместе с ними – оказавшиеся рядом мичман Путятин и гардемарин Истомин. Общими силами они быстро потушили еще не разгоревшийся пожар.

Из шканечного журнала линейного корабля «Азов»: «В 3¹/₂ часа с неприятельского корабля сбиты были все мачты и перебиты канаты, которые и понесло за корму. В сие время совершенно открылся стоявший во 2-й линии в интервале турецкий адмиральский двухдечный фрегат, и некоторые корветы продолжали пальбу с правого борта…»

– Залп! – выхватив сабли, кричали плутонговые командиры. – Залп! Залп! Залп!

До турок было рукой подать, а против «Азова» обратили свои орудия сразу пять турецких судов. Едва ж азовцы успели в первый раз разрядить свои пушки, как корабль внезапно вздрогнул раз, затем еще и еще. Турецкие 6-фунтовые ядра в упор поражали русский флагман.

Бой был тяжел и яростен. У борта «Азова» – стена фонтанов от падающих ядер. На самом корабле тоже жарко. То и дело вспыхивали пожары, рвались снасти, рушился такелаж. Но и азовцы в долгу не оставались. Прошло менее четверти часа с начала боя, как меткими выстрелами комендоров флагмана была разбита грот-мачта ближайшего турецкого фрегата. Верхняя ее часть рухнула в воду, по пути разнеся в щепки фальшборт. Упав, мачта потянула за собой паутиной вант весь фрегат. Турки кричали истошно. И было от чего! Судно сильно накренилось на борт, задрав в небо ближний к «Азову» борт. И очередной пушечный залп пришелся точно в небеса.

– Аллаху своему презент послали! – усмехнулся Гейден. – Теперь уж точно не видать им от него милостей!