Наваринское сражение. Битва трех адмиралов

Капитаны, впрочем, не обольщались.

– Не накаркайте, – одергивали мечтателей. – Мы предполагаем, а Господь располагает!

И точно, за мысом Сент-Вицент эскадра попала в полосу полнейшего штиля. Корабли и фрегаты буквально застыли среди недвижимого зеркала вод, словно стянутые какими-то неведомыми путами.

Пока суда Средиземноморской эскадры ждут, когда косицы вымпелов вновь вытянет свежий ветер, попробуем ближе вглядеться в лица тех, кому судьба даровала право идти вперед навстречу неизвестности.

Контр-адмирал Людвиг-Сигизмунд-Иаков Гейден был родом из семьи гофмаршала штатгальтера Соединенных провинций Ван-Гейдена. История его жизни настолько полна самых невероятных приключений, что ее, пожалуй, хватило бы на добрый десяток романов.

С детства будущий российский адмирал воспитывался вместе с сыновьями штатгальтера принцами Вильгельмом и Фредериком. К морю Гейдена начали приучать с одиннадцати лет, как это вообще было принято в Голландии, а потом и вовсе, несмотря на знатность, отправили служить в Ост-Индийскую эскадру. На родину лейтенант Гейден вернулся только в 1795 году, как раз в тот момент, когда его родина была оккупирована французами и объявлена Батавской республикой. Друзья детства Грейга принцы Оранского дома оказались в смертельной опасности.

– Не бойся, Вильгельм! Не переживай, Фредерик! – приободрял оробевших принцев лейтенант, когда вместе с адмиралом Вальяно на рыбачьей лодке перевозил их в Англию.

– Вот вы и в безопасности, ваши высочества! – раскланялся он, когда лодка ткнулась носом в песчаный пляж.

– Оставайся с нами! – убеждали его спасенные принцы. – Ты наш самый верный друг, и мы тебя не забудем!

– Я слишком давно не был дома и хочу навестить матушку! – отвечал им Гейден, отталкиваясь веслом от берега.

Едва молодой роялист вновь вступил на голландскую землю, как был немедленно арестован и брошен в застенок.

– Готов ли ты чихнуть в мешок? – поинтересовался комиссар конвента.

– Вполне! – отвечал лейтенант. – Сколько же можно страдать насморком!

От гильотины лейтенанта спас командующий французской армией генерал Пишегрю, сам бывший в глубине души роялистом. Пишегрю самолично вычеркнул имя Гейдена из списка осужденных на казнь.

– Больше помочь тебе ничем не могу! – сказал он.

– Что же мне делать теперь?

– Бежать, и чем дальше, тем лучше!

Едва оказавшись на свободе, Гейден решает более не испытывать судьбу и побыстрей покинуть Отечество. Но куда ехать? Только туда, где нужны храбрые и предприимчивые, а это значит – в далекую и снежную Россию!

Так в 1795 году Гейден оказался в Петербурге и был принят по повелению императрицы Екатерины на флотскую службу в капитан-лейтенантском чине. Отныне его уже величали на русский лад Логином Петровичем. Служить Гейден в России начинал на Черноморском флоте под водительством самого Ушакова. Под его же флагом участвовал в Средиземноморской экспедиции. Особых подвигов он там не совершил, но зарекомендовал себя как знающий и грамотный моряк. Русский язык учить начал с боцманской брани. Когда ее освоил в совершенстве, все остальное пошло уже легко. Затем трудился в Морском корпусе, командовал различными кораблями на Балтике, исполнял и береговые должности. Удачно женился. Брак принес ему шесть детей, поровну сыновей и дочек. В шведскую войну 1808 года командуя отрядом гребных судов, трижды участвовал в кровопролитных боях со шведами и разгромил неприятельскую эскадру в бою у острова Комито. В 1810 году Гейден принимает российское подданство, тем самым навсегда связывая свою жизнь с этой страной, а спустя три года отличается и при бомбардировке Данцига, за что удостаивается золотой шпаги «За храбрость» и капитан-командорского чина. Позднее Гейден командует гребной флотилией, губернаторствует в Або и Свеаборге. Но случай показать себя по-настоящему выпал ему лишь в 1817 году, когда Свеаборг посетил великий князь Николай Павлович (будущий император). Тогда контр-адмирал завел с будущим императором настолько откровенный разговор о бедственном положении флота, что многое для Николая стало сущим откровением. Опытный и храбрый моряк с аристократическими манерами, полной приключениями жизнью и знанием шести языков произвел должное впечатление. Проникнувшись за это к Гейдену большим уважением, Николай I запомнил его. По-видимому, именно поэтому в обход многих других достойных адмиралов он поручает именно Гейдену через десять лет возглавить столь серьезное мероприятие, как Средиземноморской поход.

Современники никогда не считали Логина Петровича великим флотоводцем, признавая при этом его прекрасную морскую подготовку. Единодушно все отзывались о нем, как о человеке исключительной честности и большой добропорядочности, что тоже, согласитесь, встречается не так уж часто!