Навь и Явь

– В таком случае твои отношения с нею обречены. Для чего ты вообще их начинала, зачем вскружила и заморочила девушке голову надеждами, которым не суждено сбыться? Ежели знаков не было, то она – не твоя судьба. Дитя моё, я вынуждена просить тебя вести себя благоразумнее и ответственнее относиться к учёбе... С этого дня жить ты будешь дома, а библиотеку посещать только для работы с книгами и встреч с твоими наставниками. Унижать тебя слежкой за каждым твоим шагом я не стану, но надеюсь, что ты не ослушаешься меня и не продолжишь встречаться с Деянирой за моей спиной.

Умом Светолика понимала, что родительница права, но сердце бунтовало, не желая мириться с этим. Хоть она и соскучилась по родным краям, по знакомым и привычным ягодам и цветам, по снегу и весенним ручьям, но жаркая Еладия манила её к себе снова и снова. Зима в ней не слишком отличалась от лета, только ветер ощутимее дышал прохладой, да чаще перепадали дожди; одним таким дождливым вечером в самом конце зимы княжна объяснила Деянире, почему им не следует больше встречаться. Девушка сначала разрыдалась, потом обрушила на плечи Светолики град яростных ударов и наконец, став белее савана, без сил осела на мокрые каменные плиты около фонтана... Откинув влажные пряди волос, прилипшие к её лбу, Светолика поцеловала её меж бровей и ушла, срезав перед этим несколько черенков птичьей вишни. Уж очень вкусна была эта южная, требовательная к теплу ягода, и княжна хотела попробовать вырастить её на Белогорской земле – в память о прекрасной Деянире и о счастливых днях и ночах, проведенных с нею.

*

– Ну вот, как видишь, я не заболела и не зачахла, – сказала Деянира. – Я, уроженка жарких краёв, живу в Белых горах, и снежные зимы меня не страшат.

Спустя тридцать лет после того дождливого вечера они сидели рядом на лавочке среди вишняка и наблюдали, как угасает заря.

– А знаешь, я всё-таки вырастила черешню, – проронила Светолика. – У меня теперь целый сад черешневых деревьев. Наверно, ты права: даже теплолюбивые пташки поют в холодных странах, если их окружать любовью и заботой...

* * *

На свой восемнадцатый день рождения Светолика получила Заряславль с окрестными землями – точно так же, как когда-то её родительница Лесияра. Город этот стал личным имением наследниц белогорского престола, в котором они учились править и хозяйствовать, набирались опыта. К молодой градоначальнице Лесиярой были приставлены три мудрые советницы из Старших Сестёр, которые давали княжне ненавязчивые подсказки и помогали во всём. В начале своей служебной стези Светолика придерживалась обычая руководства, издревле прижившегося в Белогорской земле, и старалась подражать своей родительнице, перенимая её приёмы, привычки и управленческий почерк. Она стремилась стать такой же рачительной, доброй и внимательной хозяйкой в своих владениях, каковою славилась государыня Лесияра, и прилагала все усилия, чтобы заслужить уважение и любовь народа. Светолика самолично обходила свои земли, беседовала как с жительницами города, так и с селянками, узнавала, как им живётся, чего не хватает, чтобы учесть это в будущем. Благодаря этому мало кто во владениях Светолики не знал её в лицо.

Ежемесячно княжна являлась к государыне с докладом о положении дел в Заряславле, участвовала в советах Старших Сестёр, и Лесияра одобряла её усердие. Однако ежели жить одними только трудами, недолго и заработаться до искр в глазах, и хорошо отдохнуть наследница тоже была не прочь. Установив себе два выходных дня в седмицу, Светолика использовала их для весёлого и приятного времяпрепровождения: пиров, рыбалки, прогулок по горам и ратных состязаний. Девушки... О, это всегда была особая статья в приходно-расходной книге её сердца. Они кружили княжне голову с младых ногтей и всегда служили для неё источником вдохновения; даже просто полюбовавшись красавицей, Светолика чувствовала прилив сил и готовность к новым подвигам.

Поохотиться в зверином облике, как и все кошки, княжна тоже любила. Примерно раз в месяц где-то под сердцем зарождался горячий клубок охотничьего азарта, а клыки нервно звенели от желания впиться в живую плоть и обагриться свежей, парной кровью... Перекинувшись в рыжую в белых «носочках» кошку, княжна рыскала по лесу в поисках добычи: в такие мгновения она не променяла бы влажную, солоновато-сладкую мягкость сырого мяса ни на какие прочие яства, пусть даже самые вкусные и роскошные, но приготовленные на огне.